Игорь Молотов - Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Жириновский, вспоминая про «атмосферу праздника», умалчивает, что после так называемого коммуно-фашистского мятежа были запрещены все партии социалистической направленности, кроме КПРФ во главе с Зюгановым, который призывал своих сторонников воздержаться от выступлений 3–4 октября. Нужно сказать, что узурпация СМИ сыграла злую шутку — власти и сами поверили, что протест-ные настроения в стране полностью подавлены, и были уверены, что на декабрьских выборах победит проельцинский «Выбор России». Под это дело они даже организовали телевизионную «Встречу Нового политического года», во время которой в прямом эфире должны были подводиться итоги выборов. На демократический бенефис были приглашены именитые общественные деятели, актеры и музыканты, из тех, что за пару месяцев до этого требовали «раздавить гадину».

Только никакого праздника не вышло: первые предварительные итоги показали, что лидерство взяла малоизвестная партия ЛДПР во главе с неистовым Жириновским. На видеокадрах виден криво улыбающийся Вольфович, в возбуждении о чем-то беседующий с соратниками. Телезрители, которые могли наблюдать это действо в прямом эфире, видели ликующего Жириновского и растерянные, угрюмые лица демократов. Общую истерику лучше всего отразило выступление публициста Юрия Карякина, который вскричал: «Россия, ты одурела!» Карякина можно утешить тем, что к парламентским выборам не были допущены безумно популярный генерал Альберт Макашов и другие сторонники Верховного Совета СССР. После этого «Встреча Нового политического года» была завершена досрочно, а на следующий день в «Московском комсомольце» вышла передовица «С новым политическим гадом!». Это конечно же о Жириновском. Но давайте обратимся к языку цифр: ЛДПР с почти 23 процентами голосов заняла первое место по партийным спискам. «Выбор России» набрал 15,5 процента, КПРФ — 12,4.

С этого момента власть больше не станет играть в демократию и пересмотрит свое легкомысленное отношение к выборам. Ведь 12 декабря 1993 года выяснилось очевидное, лежавшее на поверхности явление — народ, получивший право выбирать, выбирает не так, как считает нужным правительство. Эта нехитрая аксиома означала только одно: на следующих президентских выборах избиратели отдадут голоса уже не Борису Ельцину, а неформатному Владимиру Жириновскому, и ошеломительный успех ЛДПР повторится еще раз. Этого, конечно, власти допустить не могли. Конечно, «ван мен шоу» Владимир Вольфович Жириновский мог бы обходиться и без партии, которая ему была нужна лишь для солидности, и без программы — она была написана только потому, что ее требовали избиратели. Единственный рецепт, который видит для страны Жириновский, это Жириновский-президент, генсек, вождь. Когда он станет президентом — заводы сами собой заработают, поезда поедут, а враги в ужасе оцепенеют… Но тогда, празднуя свой триумф, под звон бокалов с шампанским, Жириновский еще не догадывался, что именно 12 декабря 1993 года станет датой начала его политической стагнации, ведущей к статусу сбитого летчика, заката звезды, ярко просиявшей в междуцарствие девяностых.

Пресса много писала о Немцове как о светском мачо, не чуждом покутить в дорогих ресторанах с красотками облегченного поведения. То его заметят в Дубае, то в Ницце, но непременно с обворожительной молоденькой спутницей. Пойди пойми, что он делал в оппозиции, что привело его на злополучный мост у багровых стен Кремля, где его убийцы встретят его несколькими выстрелами в упор… Все дело в обиде. Да, да, плейбой Немцов был смертельно обижен на Путина, потому что он, а не Немцов, который был фаворитом грузного стареющего Ельцина, получил из рук президента власть. Когда в своих интервью Немцов яростно обрушивался на Путина, в нем говорила именно обида, а не убеждения или мировоззрение. В экономической программе Немцова нет ничего оригинального, примерно то же самое можно прочитать в программе и «Единой России», и ЛДПР. Немцов — это никакая не оппозиция, а фронда, он — плейбой, сибарит, удивленно презиравший своих соратников, удивленно не понимавший, что его образ жизни ничего не имеет общего с тем, к чему он призывал.

Мое знакомство с Немцовым было коротким — на одном из мероприятий я у него спросил: «Борис, для чего вам, серферу, далась эта политика? Вы же понимаете, что обманываете своих друзей по оппозиции?» Немцов тогда хмыкнул что-то хамски-невыразительное, в духе «ну где ваши доказательства» (эти доказательства потом будут в Сети и порадуют друзей Бориса Ефимовича). Хотя в деле Немцова, впрочем, все и так на поверхности. Политик Лимонов, пламенный революционер, приводит отличающийся яркими образами диалог, состоявшийся в присутствии Ильи Яшина.

Немцов: Я часто бываю в Венесуэле.

Лимонов: У Чавеса, Борис?

Немцов: Ну нет, у какого Чавеса… Там великолепные волны, я же серфер.

Лимонов: Только не говорите об этом вашим сторонникам.

Немцов (с искренним удивлением на лице): Почему? Серфинг — это же не яхтинг!

Лимонов сокрушается, что плейбой Борис Ефимович тогда всерьез считал свое увлечение, в отличие от яхт-спорта, дешевым. Лимонов тогда не спросил Немцова, сколько стоит перелет в Венесуэлу, к великолепным волнам и обратно. Наверняка даже креативный класс не поголовно может себе это позволить, только сливки этого класса. Мы с Эдуардом Вениаминовичем уж точно не можем. Но в этом диалоге весь Немцов, с его искреннем удивлением, возможно даже обидой — ворчливый старший товарищ одернул его, напомнил о сторонниках… Судьба была благосклонна к нему все эти годы, Борис Немцов может похвастаться одним из самых крутых взлетов и одним из самых «мужских» финалов. Счастливый плейбой получил ту судьбу, к которой шел все последние годы.

Борис Ефимович родился 9 октября 1959 года в курортном городе Сочи. Он и был весь такой сочинский типаж — расстегнутая до груди белая рубашка, зачесанные волосы, в Соединенных Штатах это называют майами-стиль. Но в отличие от американских пляжных стиляг, отечественные южане из курортных городов обладают еще и деловой нахрапистостью. Родители Немцова не из рабочих: отец — начальник строительного главка, мать — заслуженный педиатр. Кроме того, у Бориса Ефимовича есть сестра Юлия, которая построила карьеру на проповедничестве — она адвентист седьмого дня и ни много ни мало директор телекомпании, филиала американской корпорации «Телерадиовещательная сеть «Три Ангела».

Студенческая юность Бориса Немцова прошла в Нижнем Новгороде вполне себе счастливо, в окружении верных друзей, в частности авторитетного бизнесмена Андрея Климентьева. Но дружба дружбой, а деньги врозь — предприимчивый Немцов кинет своего товарища, Климентьев отсидит в тюрьме, а вот Борис Ефимович побывает губернатором. Взаимоотношения двух некогда близких друзей дают многое для понимания принципов или, скорее, беспринципности будущего вице-премьера, а потом и одного из лидеров либеральной оппозиции.