Игорь Молотов - Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Действительно, сразу после удаления от аппарата Касьянов идет не к демократам, а к национал-большевику Эдуарду Лимонову. Ястреб в политике, Лимонов мало имеет общего с либеральным движением. Отвечая на критику левых и ультраправых о сотрудничестве с либералами, Лимонов не моргнув глазом говорит: если они устроят «оранжевую революцию», нацболы перекрасят ее в пролетарскую. Для него революция делается только «кровью» и «ржавым железом». «То, что мы завоевали это либеральное болото, это хорошо. Я вам скажу по секрету, что мы от этого время от времени что-то имеем. Потому что к нам стали приходить люди, которые говорят: «Мы хотим помочь вашим политзэкам», да? Мы хотим дать что-то на адвокатов. Это отлично, о чем можно говорить? Когда нам говорят: «А что вы, а при чем здесь оранжевая революция? В России она «а», невозможна, оранжевая. Во-вторых, если она начнется — наша задача выйти и превратить ее в красную. Она нам выгодна. Помните, Ленин высказывал тезис о переходе «через демократическую революцию» к пролетарской. Идиоту ясно! Надо пользоваться опытом предшественников. Когда начинают тупо говорить, обвинять нас: «Вот, вы пошли за оранжевыми». Да никуда мы не пошли! Мы просто сделали умно, не как наш товарищ Иванов-Сухаревский. Мы оказались гибче и умнее. Мы поднялись из этих и поняли, что существует большой мир большой политики — и надо завоевывать каких-то друзей временных, а завтра посмотрим. Так мы идем вперед. Никакой оранжевой революции мы не хотим. Однако если завтра появится какой-нибудь, блин, кто угодно — какой-нибудь сраный Касьянов, мы что, должны отказаться от борьбы с Путиным и начать борьбу, бороться еще с Касьяновым? Наоборот, надо подойти и сказать «Касьянов, привет! Мы тебе поможем. Нам надо то-то, то-то и то-то…»

С писателем-ястребом понятно. А что Касьянов? Касьянов хочет быть с государством, мечтает вернуть былое могущество. Отвергнутый президентом, он ищет поддержку у противоположного лагеря, который его предал еще раньше. Миш-Миш, умный политик, срывается на истерику: когда нет рядом камер, он проклинает своих соратников по либеральному лагерю и называет их «дерьмом». Он не хочет революции — революцией он шантажирует власть. Подобно герою античной трагедии, он пережил настоящего лидера либералов Немцова и занимает не свое место. Вряд ли Касьянову неуютно. Никакой революции, тем более с кровью и железом, он не хочет.

В 2011 году Путин, размышляя о Касьянове, выразился так: «Что я могу сказать… Знаете, перефразируя Владимира Владимировича Маяковского, могу сказать: «Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда такие люди в стане оппозиции есть». Простите его, памятникообразного, господин президент, Владимир Владимирович! Он хотел быть вам полезен. Пустите его в Кремль. Налейте чаю. Позвольте снова назвать вас крестным отцом. В предложенном вами саду премьер, не дай бог, покончит жизнь самоубийством.

К персоне Анатолия Петровича Быкова меня привело расследование Эдуарда Лимонова «Охота на Быкова», написанное перед арестом в 2001 году на Алтае. Писателя арестовали за организацию вооруженного сообщества, которое, по версии следствия, должно было силой оружия взять северную русскую часть Казахстана и присоединить ее к России. Но до этого Лимонов по приглашению партийцев прибыл в Красноярск, где вечером того же дня оказался в самом гнезде Быкова — в ресторане «Яхонт», в здании одноименной «гостиницы для иностранных специалистов», где помещался долгие годы офис Быкова, — за большим столом в центре зала.

Лимонов жирными мазками рисует картину, в которой описывает ощущения, созвучные тем, как если бы его пригласили в ресторан самого Аль Капоне. Действительно, алюминиевый король имел не только большой политический вес, но и славу гангстера, пахана, построившего собственную полукриминальную империю на большой крови.

«Быков был в светлом пиджаке, в белой рубашке и галстуке с красно-желтыми квадратами. Темные брюки. Под глазами — темные круги усталости. Он не уселся за свой стол, но опять-таки, следуя чьей-то хорошей выучке, сел за стол совещаний, а мне указал место напротив. Слева помещался большой аквариум — черные камни и желтые плоские, крупные, как блюда, рыбы стояли в нем.

— Я много слышал о вас, Анатолий Петрович. Я внимательно слежу за вашей судьбой и хотел бы написать о вас книгу, — начал я. — Если, конечно, вы не будете возражать. Предваряя ваши вопросы, сразу скажу, что мне интересен более всего контраст между тем социальным классом, к которому вы принадлежали от рождения в простом городе Назарове, и тем местом под солнцем, которого вы добились. Вы стали сверхбогатым человеком, вас знает вся страна…

Где-то тут он меня перебил и увел инициативу. Он сказал, что вот сегодня беседовал с коллегой — депутатом Законодательного собрания, коммунистом, и пытался получить от него ответ, почему компартия не сплотит вокруг себя все силы общества, чтобы предотвратить окончательную гибель страны. Он звучал как патриот, как я сам в свое время в 1991–1993 годах в моих статьях на страницах «Советской России», этот Быков. Но он был свежий патриот, а я давний, потому я знал, что с коммунистами объединиться невозможно.

Я сказал ему, что объединяться надо, но КПРФ не способна объединить общество, коммунисты-зюгановцы понимают объединение как положение, при котором командуют и возглавляют они, а остальные силы безвозмездно трудятся на них.

Я сообщил ему, что написал 27 книг, и только одна из них — это портрет, это книга о Жириновском — «Лимонов против Жириновского», но Жирик мне откровенно не нравился. Вам я симпатизирую. По нескольким причинам. Ну, во-первых, я начинал свою жизнь в рабочем поселке, в пригороде Харькова… Во-вторых… (Я из вежливости не сказал ему, что в юности мечтал стать крупным бандитом, у нас в Салтовском поселке в пригороде Харькова была такая социальная мода — пацаны мечтали стать крупными бандюка-ми.) Во-вторых, я сохранил для себя… В-третьих, сказал я, у нас в России не о ком писать, у богатых отсутствует жест, порыв. Богатые просаживают деньги в казино, пьют коньяк по 10 тысяч долларов бутылка, но где жест? Что кому хорошего сделал Березовский? О политиках тоже нечего писать. Зюганов — серый. В прошлый мой приезд в Красноярск меня повели смотреть храм, построенный вами, Анатолий Петрович…

Тут я наконец коснулся живой его души под костюмом. Достал. Он сказал, что построил пять храмов: три православных, синагогу и достраивает мечеть. Что в Америке он общался с любавичскими евреями и вот построил в Красноярске синагогу. Его все спрашивают почему, не еврей ли он… Он никак не еврей, но ему хочется, чтоб все конфессии жили в мире, и он подает пример вот такого ровного отношения ко всем религиям и нациям. Иначе Россия развалится!