Игорь Молотов - Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Осенью, после скандала с Потаниным и БАБом, разгорелся следующий — связанный с подготовкой показа по НТВ скандально известного фильма Мартина Скорцезе «Последнее искушение Христа». Сопровождавшие анонсы публикации в оппозиционных и государственных СМИ, рассерженные митинги у Останкина только веселили Гусинского. Впрочем, дело дошло до того, что патриарх Алексий II лично звонил Ельцину и Лужкову с жалобами на Гусинского, а клирики и настоятели храмов настоятельно призвали паству забрать деньги из МОСТа. После этого многие связывали неприятности у Гуся со злополучным фильмом голливудского мастера.

Гусинский довольно долгое время получал государственные льготы на ретрансляцию телевизионного сигнала НТВ и НТВ+. Вначале про это написали в газетах, Гусинский снова побежал в суд и опять выиграл. Вроде и можно было торжествовать, но уже через несколько месяцев, в декабре 1997 года Государственный антимонопольный комитет выпустил предписание для Госкомсвязи РФ брать с «Медиа-МОСТа» деньги за ретрансляцию его телевизионного сигнала по коммерческим ставкам, а не по государственным, как это было раньше.

НТВ заявило, что будет отстаивать свои права в суде. ГАК пригрозил Госкомсвязи гигантскими штрафами. Но в январе 1998-го Арбитражный суд Москвы вынес решение в пользу НТВ, а 21 января Ельцин еще раз отблагодарил Гусинского за участие в подготовке своей победы на выборах. Он подписал указ о внесении изменений и дополнений в указ 1995 года «О совершенствовании телерадиовещания в РФ», в котором было сказано, что «общероссийскими телерадиовещательными организациями, вещающими на территории более чем половины субъектов РФ, являются ВГТРК, ОРТ и телевещательная компания «Петербург — 5-й канал». Ельцин добавил к этому списку и НТВ. Это было невероятно и подтверждало неконсолидированность в верхах.

Министры ненавидели друг друга, ведомства норовили влезть на чужую поляну, фашисты угрожали улицей, а над всем этим ухмылялся президент, то удаляя, то приближая олигархов. Однозначно, ярче всех горела звезда Гусинского. Но кто ярче горит, тот может сгореть — бесстрашие Гусинского сгорит в Бутырской тюрьме. Но это будет потом, а пока Гусинский наводил порядок в собственной медиаим-перии. Перво-наперво он разогнал чересчур самостоятельную редакцию газеты «Сегодня» с неунывающим Михаилом Леонтьевым. Впрочем, изгнанный главный редактор издания Дмитрий Остальский остался при Гусинском в качестве советника по СМИ. Что он насоветовал, неизвестно, зато известно, что через полчаса после ареста Гусинского об этом сообщили в русской службе Би-би-си, где совершенно случайно работал брат Остальского Андрей.

В начале 1999-го, когда встал вопрос о предстоящих президентских выборах, Гусинский стал снова близок с Лужковым, который на тот момент пошел на клинч с Кремлем, объявив режим Ельцина преступным. Правда, хозяин Москвы не стал полагаться на Тартюфа, с которым не первый раз имел дело и знал особенности последнего. Вместо этого Лужков сошелся в очередной раз с Евтушенковым и начал строить свой медиахолдинг. Не очень успешный, он поначалу включал канал МТК, многотиражную бесплатную газету «Метро», была куплена «Литературная газета» и воссоздана газета «Россiя», шли долгие переговоры о покупке популярной молодежной петербургской газеты «Смена».

Впрочем, развернуться на полную Юрию Лужкову не удалось, у Евтушенкова раз от раза начинались бизнес-проблемы. Поэтому действенную помощь в раскрутке движению «Отечество» оказывали только НТВ и медиахолдинг Артема Боровика «Совершенно секретно». Так или иначе, «Отечество» потерпело неудачу на парламентских выборах, а сам Лужков проиграл в схватке с Ельциным. После избрания Путина шансов не осталось, Лужков резко снизил политическую активность до самой своей опалы и изгнания.

А вот Владимир Гусинский, напротив, не унывал и остался в резкой оппозиции к Кремлю. Тартюф переоценил свои силы в лобовой конфронтации, а попасть в близкий круг президента ему не удалось. Озлобленный, он долбил из телепушек по новому президенту в надежде на очередную консолидацию олигархов, «семибанкирщину 2.0». Более осторожный Березовский предпочитал отмалчиваться — даже когда Гусинского посадили, Борис Абрамович возмутился больше для вида. Никакого нового союза не состоялось. Да и чему удивляться, ведь сам Гусинский заявлял: «У каждого финансового института нет друзей, нет врагов — есть временные союзники и временные конкуренты. Проходит время, и все меняется». Для Гусинского изменения оказались не в лучшую сторону.

В заметке «Арест олигарха» говорилось о том, что Гусинский в последние годы активно участвовал в переделе бензинового рынка Москвы, объем которого, по самым скромным подсчетам, составляет 5 миллиардов долларов, за что и мог пострадать. Далее редакция пишет, что делили этот рынок теневые олигархи. В итоге получается неожиданная версия ареста Гусинского: «Свобода слова — это, конечно, важно, но когда речь идет о перераспределении бензиновых миллиардов, здесь все средства хороши. Физически устранить Гусинского и тем самым вывести из бензиновой игры серьезную фигуру никто бы не решился (печальный пример убийства Листьева при переделе рынка телерекламы многому научил), но вот упечь медиамагната на нары, чтобы стал посговорчивее, — это милое дело».

Но это, скорее, версия. И хотя, занявшись медиабизне-сом, Гусинский неоднократно заявлял, что ставит целью лишь получение прибыли, это тоже не совсем правда. Жажда могущества, демонстрация силы, комплексы униженного семита заставили его влиться в борьбу за Ельцина в 1996-м и в лужковскую кампанию в 1999-м. Он ворочал триллиардами, сокрушал политиков и сами основы государства: его телеимперия готовила выжженную пустыню, идеологический вакуум на обломках Советского государства. Он лобо-томировал черепа нации, Тартюф у приютившего его народа.

В последний ельцинский год Гусинский вместе со своими капиталами и шпилем Останкинской башни вошел в большую политику, поставив ва-банк на мертвый политический тандем Лужков — Примаков. Недальновидность и упрямство привело его МОСТ к пограничной черте: кредиторы требуют денег, отсрочки не работают, никто не верит Тартюфу. Гусинский фактически подписывает себе приговор, внезапно обрушивая телекиллеров на… Владимира Путина! Главная карта в его колоде — свирепая, неусмиренная Чечня, бородатые коммандос, Радуев. Он бьет по государству, целясь в кровавые раны Кавказа.

С легкой дрожащей руки Гусинского в медиапростран-ство, как ядовитый газ, проникает версия о причастности российских спецслужб к взрывам в Волгодонске и Москве. СМИ «Медиа-МОСТа» повторяют как мантру: «Вуу… пшш… Путин… взрывает… дома… подземный ужас… шшш…» Теперь даже чиновникам становится понятно, что пора заканчивать игру в поддавки с олигархом. Но Гусинский считал, что влияние его медиаконгломерата столь велико, что ему ничего не могло угрожать.