Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

— Я тут отыскал кое-какие базовые схемы, — пояснил я. — Использовал их как шаблон для описания процедуры применения ракеты. Тут все, от приема целеуказаний 9-Line до действий после нанесения удара.

Майк молча изучал раздел.

— Летчик-истребитель так бы не действовал, — произнес он.

— Мы не летчики-истребители, — возразил я.

Майк вскинул на меня глаза.

— Все летчики-истребители обучаются по своим программам, но в целом алгоритм их действий схож, — объяснил он. — Нарушать его — непрофессионально.

Он был прав. БПЛА-сообщество пребывало еще в младенчестве, и составление справочника стало попыткой привнести в его ряды некоторый профессионализм. Большинство людей называют беспилотные летательные аппараты дронами, однако, как сказал Чак в своей приветственной речи, мы этот термин не приемлем, поскольку он отказывает работникам нашей сферы в профессионализме. Беспилотник не летает и не сражается сам по себе. Он не автономен. Пусть мы лично и не сидим в «Хищнике», не стоит заблуждаться, думая, что у него нет пилотской кабины и пилота. Мы управляем в нем всем, включая вооружение.

— Ладно, можешь порвать, — вздохнул я.

Следующие несколько дней Майк занимался внесением правок в тактический раздел. В общей сложности составление чернового варианта справочника заняло чуть больше месяца. Уже не испытывая прессинга борьбы за титул «выпускника с отличием», я сосредоточился на написании пособия, а Майк мне помогал. Мои летные и боевые навыки быстро развивались, отчасти благодаря работе над справочником.

Впрочем, ничто не могло заменить практические занятия. Мой первый учебно-боевой вылет обернулся полной катастрофой. Я не имел представления даже о том, как вывести на экран системы слежения оружейное меню. В отсутствие симулятора, на котором можно было бы попрактиковаться, в реальном полете я с трудом понимал, что мне необходимо делать.

Пришлось признаться инструктору. Выражение его лица в тот момент было таким же, с каким я порой взирал на своих курсантов в годы службы на инструкторской должности. Это пугающее выражение лица как бы говорило: «Ты что, не сделал домашнее задание?» Он неспешно провел меня по всей карте контрольных проверок, объяснив назначение каждой кнопки и пункта меню. Благодаря его терпению и содействию Майка в составлении справочника «3–3» я вскоре научился запускать ракеты.

К финальному этапу обучения я подошел, по-прежнему находясь в пятерке лучших в группе. Но этот этап оказался даже более сложным, чем обучение ракетной стрельбе. На протяжении трех вылетов мы должны были действовать как передовые авиационные наводчики. Нашим заданием была «координация ударов и рекогносцировка». Мы эшелонировали истребители и наводили их на цели, фактически выполняя функцию контрольно-диспетчерской вышки. Чтобы удерживать все движущиеся объекты на нужных курсах, требовались предельная концентрация внимания и слаженность действий.

ВВС Национальной гвардии Техаса выделили в помощь нашей группе несколько истребителей «F-16». Это был мой последний учебно-боевой вылет, предполагавший решение некоторых оперативных задач, после чего меня ожидали еще несколько контрольных полетов и финальный летный экзамен. Сегодня по сценарию я должен был найти несколько ракет «Скад», спрятанных в пустыне. После их обнаружения моей задачей было навести «F-16» на цель. На выполнение задания нам отводилось два часа.

Во время практической фазы обучения операторы средств обнаружения и пилоты тренировались вместе, но не в постоянных составах. В этот день рядом со мной сидела Сара. Мне уже доводилось с ней летать, так что мы были знакомы. Она поступила на службу в ВВС в восемнадцать лет сразу после окончания нью-йоркской средней школы. Женщина миниатюрная, за панелью управления Сара и вовсе выглядела Дюймовочкой. Зато она имела острый глаз и репутацию одного из лучших операторов средств обнаружения в группе.

Чтобы найти и уничтожить ракеты противника, нашим сокурсникам потребовались все два часа, а у нас на поиски «Скадов» и прикрывающей их батареи зенитных управляемых ракет (ЗУР) ушло несколько минут. Благодаря этому у нас в запасе оказался почти целый час на то, чтобы составить ориентировку — набор фотографий и схем, которыми надлежало сопроводить подготовленный нами отчет 9-Line. С их помощью было проще описать цель летчику-истребителю. Уничтожение всех целей у нас заняло всего пятнадцать минут. Выполнив программу, я откинулся в кресле и взглянул на Гленна. В нашем распоряжении оставалось еще сорок пять минут полетного времени.

— Еще какое-нибудь задание? — спросил я. — Время есть.

Гленн оторвал взгляд от планшета, в котором делал какие-то пометки.

— На ваше усмотрение; свой норматив вы выполнили.

Он предложил поискать еще цели, но мне не хотелось заставлять пилота «F-16» ждать, пока я буду заниматься придумыванием вводных данных для нового задания. Я связался с «F-16» по радио, чтобы сообщить, что мы закончили. Все равно у пилота наверняка нет желания с нами возиться.

— Гадюка Два-Два, это Беспощадный Один-Один, — обратился я по радиоканалу. — Отработка сценария завершена.

Беспощадным Один-Один был я, а Гадюкой Два-Два — «F-16». Гадюка вышел в эфир через несколько минут и предложил смоделировать воздушный бой.

Я поглядел на Гленна, сидевшего позади меня и оператора средств обнаружения. На инструктажах мы не моделировали ситуацию воздушного боя, поэтому, перед тем как дать ответ, мне требовалось одобрение Гленна. У нас в ВВС не принято отклоняться от заранее намеченного плана, — авиация ошибок не прощает. Даже самая незначительная оплошность в момент, когда мы схлестнемся, могла привести к крушению истребителя стоимостью в многие миллионы долларов (а то и к человеческим жертвам).

Гленн одобрительно кивнул, и я вышел на связь с пилотом «F-16». Мы наскоро обговорили некоторые правила безопасности, условившись придерживаться тех же ограничений по высоте, которые были предписаны по условиям предыдущего сценария.

Мы собирались совершить беспрецедентную вещь.

«Хищники» не предназначены для выполнения базовых истребительных маневров и ведения ближнего воздушного боя. БПЛА имеют отрицательную статистику в прямом противостоянии с авиацией противника. Так, широкую известность получил случай, произошедший в 2002 году, когда иракский «МиГ» сбил «Хищника», кружившего над Багдадом в период подготовки к вторжению в Ирак.

Тот «Хищник» был снаряжен парой ракет «Стингер». Иракский пилот промахнулся при первом заходе на цель, и возбужденный пилот «Хищника» выпустил по самолету ракету, хотя последний находился вне пределов ее досягаемости. «Стингер» разработан для поражения авиатехники с земли, а не из-под крыла. Ракета имела мало шансов попасть в цель и не смогла достать «МиГ», ушедший на второй заход. Зато пуск ракеты не ускользнул от пилота иракских ВВС. Он проследил траекторию полета «Стингера» по дымовому следу и дал по «Хищнику» ответный залп двумя ракетами. Ракеты иракского «МиГа» попали в яблочко.