Дмитрий Шелестов - Время Алексея Рыкова

Физическое истребление тех, кто бок о бок с Лениным шел к революции и вместе с ним начинал созидание нового общества, вне всяких сомнений, было одной из основных задач Сталина, поддержанного сложившимся к 1937–1938 годам его ближайшим окружением. Недаром из семи членов Политбюро ЦК партии, действовавшего после кончины Ленина, в 1924–1925 годах, ненасильственной смертью умер только один Сталин. В 1936 году, опередив расправу, застрелился М.П. Томский, через несколько дней были расстреляны Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев, в 1938 году — Н.И. Бухарин и А.И. Рыков. Два года спустя, в 1940-м, пришел черед и Л.Д. Троцкого, лишённого в 1932 году гражданства СССР и объявленного в 1936 году, по существу, вне закона. После неудачного обстрела его мексиканского дома дело обошлось все- таки без пуль: внезапный удар альпенштоком (ледорубом) раскроил затылок автора очередной разоблачительной книги — «Сталин», — которую он не успел дописать.

Но просто физически уничтожить их Сталину было недостаточно. В общем-то, в той обстановке террора, который захлестнул страну, это было не так уж и трудно. По некоторым современным осторожным предположительным подсчетам, в 1937–1938 годах было репрессировано 4,5–5 млн. человек. Примерно около миллиона (!) из них тогда же приговорили к расстрелу. В море народных жертв каждый из осуждённых на главных политических процессах был лишь миллионной долей, каплей человеческого потока, навсегда исчезнувшего в подвалах НКВД или рвах «своих» Курапат — подобные места были спешно устроены не только под Минском.

И все же то были не обычные «капли», в них концентрировалось отражение времени, с которым шла расправа. Процессы августа 1936 года по делу «троцкистско-зиновьевского объединённого террористического центра» (Зиновьев, Каменев, Евдокимов, И. Смирнов и др.) и января 1937 года над «параллельным троцкистским центром» (Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков, Муралов и др.) заложили основу для идеологического обоснования этой расправы, развития выдвинутого Сталиным ещё в конце 20-х годов положения об обострении классовой борьбы в стране по мере её продвижения к социализму. Последовавшие в конце февраля 1937 года исключение из ЦК и из партии Бухарина и Рыкова, немедленное препровождение их (прямо с заседания пленума ЦК!) в застенок НКВД Сталин прямо связал с окончательным обоснованием своего тезиса «о вредителях, диверсантах, шпионах и т. д.».

«Теперь, — заявил он в те дни с присущей ему категоричностью, — я думаю, ясно для всех, что нынешние диверсанты и вредители, каким бы флагом они ни прикрывались, троцкистским или бухаринским, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем движении, что они превратились в беспринципную и безыдейную банду профессиональных вредителей, диверсантов, шпионов, убийц. Понятно, что этих господ придется громить и корчевать беспощадно, как врагов рабочего класса, как изменников нашей родине». Так была дана жёсткая и жестокая установка на массовые репрессии.

Но и не только на них. Не успел бывший редактор «Известий» осмотреться в тюремной камере, как в газете, которая ещё несколько недель назад подписывалась его фамилией, появился «подвал» с набранным броским шрифтом заголовком «Борьба Бухарина и Рыкова против партии в 1917 году». То было лишь начало, к тому же, как показало ближайшее время, пока робкое…

В ночные часы следователи с завидным старанием готовили инсценировку процесса над Бухариным и Рыковым, другими участниками мифического «правотроцкистского блока». Но и в дневные часы насилие над правдой продолжалось — спешно разрабатывалась новая история партии. В начале 1937 года Сталин объявил, что все «наши учебники по истории ВКП (б) неудовлетворительны». Через три месяца Политбюро ЦК партии предложило участникам подготовки нового учебника срочно завершить его и «положить в основу их работы проект т. Сталина». Проектом, однако, дело не ограничилось. Теперь известно, что в трагические месяцы 1937—1938 годов Сталин потратил немало времени, любовно шлифуя текст книги, которая стала подлинной энциклопедией его культа.

Её публикация — с целью подчеркнуть особое значение книги она первоначально печаталась на страницах «Правды» — была осуществлена почти ровно через полгода после оглашения приговора Бухарину с Рыковым и их сопроцессникам. Вышинский, выполняя замысел Сталина, не случайно, конечно, подчеркивал «историческое значение» процесса над Бухариным и Рыковым. Это был третий, и последний из инсценированных политических процессов, публично проведенных в Октябрьском зале Дома Союзов в 1936–1938 годах. Не касаясь сейчас его других аспектов, отметим один из наиболее существенных — ложь, господствовавшая в те полторы недели в небольшом Октябрьском зале, как бы окончательно оформила большую ложь о самом Октябре, его эпохе и людях. Нет никакого преувеличения в утверждении, что без трагедии этого и предшествующих процессов появление книги «История ВКП (б). Краткий курс» было невозможно.

Расправа с Бухариным и Рыковым стала своеобразным последним витком в завинчивании гаек сталинского идеологического пресса. Страна ещё не опомнилась от страшной вести, что соратники Ленина оказались «врагами народа» и «шпионами», когда в «Правде» началась публикация «Краткого курса». В предварявшей её передовой статье подчеркивалось, что этот «научный труд», созданный при участии «лично товарища Сталина», запечатлел «со всей глубиной славную историю борьбы и побед партии Ленина — Сталина». Следом специальное постановление ЦК о постановке пропаганды в связи с выходом этого «труда» определило его как «руководство, представляющее официальное, проверенное ЦК ВКП (б) толкование основных вопросов истории ВКП (б) и марксизма-ленинизма, не допускающее никаких произвольных толкований» [1] В конце 30-х — начале 50-х годов «Краткий курс» был издан 301 раз на 67 языках общим тиражом 43 млн. экземпляров. .

Не правда ли, лексика военного и уж, безусловно, административно-командного приказа? Более полутора десятилетий абсолютизированное действие его калечило массовое общественно-политическое сознание, загоняло его в беспощадную сталинскую идеологическую колодку, рудименты которой докатились до наших дней.

Их окончательно не разрушить, не восстановив историческую правду об Алексее Ивановиче Рыкове, всех соратниках Ленина, продолжателях его дела. Ленинская эпоха в её реальных лицах не просто достояние нашей истории, но и сегодняшнее время, когда великий выбор октября 1917 года воплощается в условиях революционного обновления социализма.

Это не гипербола. Всматриваясь сегодня в ту эпоху, которая определила весь жизненный путь Рыкова, мы ощущаем прорвавшееся к нам через мощную плотину, натромбованную идеологическим прессом Сталина, за гайки которого затем цепко держались брежневы и сусловы, её живое дыхание, её связь с нашим революционным временем. Вне глубокого и всестороннего осознания такой связи нам не разобраться в совсем не простых вопросах: кто мы сами, откуда пришли, где находимся, что вокруг нас происходит, каков вектор нашего дальнейшего движения? Свою частицу ответа на них несёт и восстановление политической биографии Рыкова.