Василий Козлов - Люди особого склада

В тот же день пришел ответ от товарища Пономаренко: «Радиограмму получил. Принимаю меры. 29-го будет самолет. Ждите. Укажите место и установите наземные сигналы».

Мы указали место, и 29 мая 1942 года в двенадцать часов ночи самолет спустил на парашютах радиста и шифровальщика.

С этого времени у нас установилась регулярная радиосвязь с ЦК КП(б)Б. Немного позже нам прислали еще несколько раций и радиоузел. Мы наладили радиосвязь с соседними областями, районами, с наиболее крупными бригадами и отрядами. Каждый день ЦК получал от нас сообщения о партизанских делах, гитлеровских вооруженных силах, гарнизонах и укреплениях на территории Белоруссии.

Товарищ Скалабан хорошо показал себя на работе. Он стал комиссаром отряда и много раз участвовал в тяжелых боях. Это был человек добросовестный и способный. Мы представили его к правительственной награде, и потом по поручению Президиума Верховного Совета Союза ССР я вручил ему орден Красного Знамени.

Что же касается Жарикова, то он сначала не понимал всей серьезности и ответственности партизанской борьбы. На партизанскую деятельность смотрел, как на легкую романтику. Ему казалось, что все эти рации, шифры никому не нужное фантазерство. Кому из партизан понадобится шифр? Зачем он? Какая там может быть связь? Люди просто прячутся в лесу от гитлеровцев, и для них важно только одно: не попасть в лапы врагу.

Жариков скоро увидел свою ошибку. Это произошло после того, как мы послали его рядовым бойцом в отряд Долидовича. Воевал Жариков неплохо, заслужил доверие партизан и через некоторое время стал командиром взвода. За боевые заслуги товарищ Жариков был награжден правительством Союза ССР орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» первой степени.

Погиб Степан Жариков из-за своей беззаботности и неосторожности. Он шел из Ганцевич в штаб за оружием и боеприпасами для отряда. По дороге зашел к знакомому колхознику, отдохнул у него, угостился и пошел дальше. Вместо того чтобы пробираться незаметно, двинулся открытой дорогой и наткнулся на гестаповцев.

Я очень жалел, что человек погиб так нелепо. В этом виноват не только он, но отчасти и мы. Видимо, не сумели подойти к человеку, не помогли ему по-настоящему переломить себя. Что поделаешь? Немало приходилось переживать и страдать и за свои ошибки и за ошибки товарищей.

Другой радист, прилетевший к нам из Москвы, привез мне письмо из ЦК КП(б)Б. Оно было какое-то загадочное, и вначале я не мог понять, в чем дело. Меня спрашивали: «Когда вы в последний раз были в Москве, в ЦК ВКП(б), с кем вы имели разговор, какой документ оформляли?» Я думал, в чем дело, зачем мне задают такие вопросы? Потом понял, что это делается для проверки. Последний раз в Москве я был в 1940 году, встречался с секретарем ЦК ВКП(б) Андреевым А. А. и писал там один важный документ. Вот таким образом проверялось, тот ли это Козлов, может, кто-то другой, подосланный врагом? Всего можно было ожидать в то время.

Я послал в ЦК КП(б)Б подробный ответ: когда был в Москве, с кем встречался, о чем шел разговор и какой документ оформлял. Через несколько дней после этого пришла очень важная шифровка. Передают благодарность всему составу обкома и всем партизанам соединения. Затем извещают, что Центральный Комитет ходатайствует перед правительством Союза ССР о награждении белорусских партизан, отличившихся в боях с немецкими фашистами, орденами и медалями Советского Союза.

В этой же телеграмме было сказано, что Центральный Комитет ВКП(б) следит за борьбой белорусских партизан, все знает о их деятельности и, возможно, в ЦК будут вызваны руководители партизанского движения.

В одном из живописных уголков Любанщины, недалеко от деревни Старосек, затерялся среди лесных зарослей островок Зыслов. Река Оресса с широкими болотистыми берегами, огибает его с востока. Вокруг острова болото, и добраться до него даже в самое сухое лето не легко. Остров густо зарос орешником, высокими соснами, березами и дубами. Деревенские мальчишки и девчата, проваливаясь по пояс в трясину, ходят туда за земляникой и малиной, а ближе к осени — за орехами. На острове очень много всякой птицы: что ни дерево, то гнездо.

Едва ли обозначался на карте этот островок, а если обозначался, так маленькой, чуть заметной точкой. На этом острове Долидович разместил свои запасные базы. Мы заинтересовались этим островком, когда встал вопрос о постройке большого партизанского аэродрома. Потребность в этом назрела летом сорок второго года. Оставаться без аэродрома было уже невозможно. У нас хорошо наладилась живая связь с Большой землей, часто в партизанский край прилетали самолеты, но приземлиться им было негде. Летчики сбрасывали грузы, оружие, боеприпасы, но не всё мы находили. Грузы часто попадали в болото или лесную чащобу и не достигали своей цели.

Аэродром поможет нам встать еще ближе к Большой земле, к родной Москве. Минским партизанам да и всему белорусскому народу было известно, что Центральный Комитет партии следит за их борьбой с врагом, интересуется их жизнью и деятельностью. Это придавало людям силу и отвагу, укрепляло в тяжелой, героической борьбе.

Советский человек воспитан так, что ему трудно жить и работать, не чувствуя локтя братских народов, не имея ежедневной живой связи со своим правительством, со своей партией. Послать своего представителя в Москву — было великим счастьем и честью для каждого партизана и партизанки. Тем более что нам есть о чем рассказать. К 1 августа 1942 года только одно наше соединение объединяло около десяти тысяч партизан. Мы имели большое количество винтовок и автоматов, ручных и станковых пулеметов и около двух десятков пушек. Это были силы, с которыми можно оперировать во всех районах Минщины и Полесья и оказывать помощь партизанам других областей.

Мы установили контакт с брянскими, украинскими и польскими партизанами и оказывали им братскую помощь в борьбе с ненавистными оккупантами. Мы крепко помогали украинским партизанам, в частности бригаде Ковпака, которая почти три месяца находилась на территории Белоруссии. Большую и активную помощь оказали белорусским партизанам москвичи и население других областей РСФСР. Так, в наше соединение прибыл отряд имени Гастелло под командой Казимира Пущина, Николая Пантелеенко и Александра Жуковского. Отряд автоматчиков сформирован почти исключительно из москвичей-комсомольцев. Затем прибыл конный отряд под командой Флегентова. Перебравшись через линию фронта, кавалеристы провели героические рейды по тылам врага.

Гастелловцам пришлось преодолевать огромные трудности еще в пути. Им надо было пройти по тылам врага полторы тысячи километров. Сколько вражеских гарнизонов встречалось на пути, сколько железнодорожных линий с охранными войсками, сколько разных водных преград! Мужественные и решительные воины чуть не на каждом шагу проявляли исключительную находчивость, инициативу, а где нужно было, пускали в ход оружие. Не имея средств переправы, гастелловцы форсировали несколько рек. Где вброд, где вплавь, а где на плотах, сделанных на скорую руку, они переправлялись сами и переправляли воинское имущество. Не раз приходилось переправляться под фашистскими пулями, не раз принимали бой на берегу. Около десятка периферийных гарнизонов и немало вражеских застав было уничтожено гастелловцами за время их необычайного перехода.