Василий Козлов - Люди особого склада

Эти встречи оказали нам большую помощь. У нас появились дополнительные резервы, еще больше укрепились связь и боевое взаимодействие партизан с населением.

Как только стало известно, что я вернулся из Москвы, в штаб соединения стали собираться руководящие партийные работники, партизанские командиры, руководители подпольных групп. Первым явился секретарь ЦК ЛКСМБ Кирилл Трофимович Мазуров.

Он прилетел из Москвы несколько месяцев тому назад и работал по организации комсомольского подполья. Долгое время в соединении находился и секретарь ЦК КП(б)Б Иван Петрович Ганенко, но я его уже не застал. Планы многих важнейших операций были составлены с его помощью.

Я рассказал К. Т. Мазурову, а также областным и районным работникам комсомола о встрече с членами Политбюро. Передал им советы и директивы Климента Ефремовича и ЦК КП(б)Б, охарактеризовал очередные задачи партизан Минщины и всей Белоруссии на ближайшие месяцы.

С командирами и комиссарами бригад я встречался несколько раз подряд. Мне хотелось как можно глубже войти в их работу, присмотреться к тем людям, которых я еще мало знал. За мое отсутствие в соединении многое изменилось. Количество партизан увеличилось почти вдвое. Появились новые партизанские отряды, группы, некоторые отряды переросли в бригады. Командование соединения было против излишнего разбухания отрядов. Пусть их будет больше, но они должны быть численно небольшими. Это повышает маневренность и боеспособность отрядов. Из наиболее передовых и способных партизан, командиров взводов, рот выделились способные командиры отрядов, а старое командование возглавило бригады. Так получилось у Долидовича, Меркуля, Гуляева, Павловского, Патрина, Розова, Покровского, Храпко, Пущина, Ливенцева. В Заславском районе успешно действовала бригада «Штурм», в Копыле — бригада Жижика и Еременко, в районе Пухович особенно выделялись подрывники Филиппских, в Гресском районе — отряды Зайца, Коляды, в Краснослободском — Тихомирова. В Червенском районе значительную часть территории контролировали партизаны во главе с Кузнецовым и Плоткиным.

Даже отряд Столярова вырос в бригаду. И вырос он как раз за счет тех людей, которых Столяров недооценивал в первые дни войны, — за счет местного населения. Проездом мне случилось побывать в лагере Столярова. Ничего похожего на то, что я видел здесь когда-то! В отрядах образцовая дисциплина и порядок, партизаны аккуратно одеты, подтянуты, во всем чувствовались боевой дух, деловитость. И самого Столярова не узнать. Это был уже не упрямый и своевольный человек, каким все знали его в первый год войны, а рассудительный, опытный командир. Партизаны уважали его.

Несколько своеобразной, но очень приятной была встреча с Николаем Николаевичем Розовым. Он примчался в штаб, раскрасневшись от быстрой верховой езды. Мы долго разговаривали. Николай Николаевич рассказывал о своей бригаде и партизанах. Говорил, он искренне и с увлечением. Мне приятно было чувствовать, что Розов стал близким человеком, настоящим боевым товарищем и другом. Однажды в дружеской беседе мы с ним вспоминали прошлое, и я спросил:

— Что у тебя было на душе и что ты думал о подпольном обкоме при первой нашей встрече?

Розов прямо и открыто посмотрел мне в глаза и сказал:

— Я верил вам, но почему-то мне казалось, что партизанским движением должны руководить военные, а не гражданские люди. Мне все казалось, что меня хотят прибрать к рукам, прижать, а потом, может быть, и выбросить. Нелегко было перебороть себя. Уже все факты были против меня, а я все еще сомневался. Постепенно я понял и убедился, что обком мне ничего плохого не желал, люди искренне хотят мне помочь и радуются каждому моему успеху. От прежних сомнений теперь уже ничего не осталось.

В числе других был награжден правительством и Николай Николаевич. Когда на другой день я от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил ему орден Красного Знамени, он в присутствии членов бюро обкома, командиров, комиссаров и партизан торжественно поклялся, что отдаст все свои силы и способности, а если надо будет — и жизнь делу великой всенародной борьбы за свободу и независимость Родины.

Вскоре приехал в штаб Столяров. Он явился после довольно трудной и сложной операции, которая не принесла результатов. Командир бригады был утомлен. Неудача сильно взволновала его, и он долго ходил по тропинке, погруженный в свои мысли. Раскрыв планшетку, он что-то старательно нанес на карту, а потом подошел ко мне.

— Василий Иванович, — тихо сказал он, — тут у меня есть один план, сегодня ночью опять иду в бой.

Столяров объяснил сущность своего плана по разгрому крупного фашистского гарнизона в населенном пункте Белый Переезд.

— Что ж, хорошо, — согласился я. — Только справишься ли своими силами? Может, нужна помощь? Говори, обком пойдет навстречу.

— Справлюсь! — уверенно ответил комбриг. — Только вот дело одно есть у меня к вам, Василий Иванович. Давно уже собираюсь спросить, да все как-то не решаюсь. В сорок первом году я хотел вступить в партию, да война помешала. Уже и рекомендации были… Как вы думаете, Василий Иванович, могу я теперь подать заявление о приеме в кандидаты партии?

— Думаю, что можешь, — ответил я.

Столяров оживился, благодарно посмотрел мне в глаза и спросил:

— А ваша поддержка будет?

Я твердо ответил:

— Будет.

Теплые, задушевные встречи были у меня с командирами и комиссарами отрядов, дислоцированных неподалеку от аэродрома. Многим из них в торжественной, праздничной обстановке я вручил высокие правительственные награды.

Александр Иванович Долидович получил награду в своей бригаде. На лесной поляне были выстроены отряды. Новый начальник штаба соединения Григорий Гнусов читал Указ Президиума Верховного Совета СССР. Когда пришла очередь Долидовича, он твердым шагом подошел к столу, покрытому красным сукном, вытянулся и неподвижно застыл. Я протянул ему орден. Александр Иванович взял его, потом крепко пожал мне руку и взволнованно поблагодарил партию, правительство за доверие и высокую оценку его заслуг перед Родиной. В его светлых с суровинкой глазах искрилась глубокая, неподдельная радость, но чуть заметная тревога делала взгляд непривычно взволнованным.

— Я понимаю, — стараясь быть спокойным, говорил Долидович, — я понимаю, что у меня были ошибки… С помощью областного комитета партии я преодолел их, много раз думал и передумывал все… Что ж, скажу один раз, и слово мое будет твердое: больше не допущу подобных ошибок. Как советский гражданин, член великой партии большевиков — партии Ленина никогда не отступлю от боевой партийной линии!

В такой же торжественной, праздничной обстановке я вручил ордена и медали партизанам других бригад. Вручение наград еще выше подняло боевой дух наших отрядов и увеличило их активность. К сожалению, несколько орденов и медалей остались неврученными: награжденные партизаны погибли в героической борьбе с фашистской нечистью.