Леонид Дядюченко - Какая она, победа?

Игорю. . Успеет Цельман, не успеет? Схватил! Вертолет круто пошел вниз,

рывок, груз оторвался от фирна и, словно пущенный из рогатки камень,

нагнал вертолет. Удар! В лопасти! Страшный треск! И сразу туман, он

надвинулся как занавес, а они, ошеломленные неожиданной бедой, все

смотрели в мятущиеся клочья тумана, туда, где исчез вертолет. Бросились к

палатке. Настроили рацию. Надо связаться со Звездочкой, с базовым лагерем

ленинградского «Спартака», ведь если Игорю удастся сесть, он сядет только

на Звездочке!

— Алло, Звездочка, Звездочка, я Галкин, Игорь у вас? Звездочка!

Цельман был на Звездочке. Из четырех лопастей повреждены три, но

Игорь все-таки исхитрился машину посадить. Буданов выдал экипажу по

чарке спирта, и летчики отметили свое второе рождение. От сердца отлегло.

Все остальное казалось мелочью, главное, Игорь жив, экипаж жив, остальное

252

поправимо. Галкин собрал рюкзак. Он идет вниз. Необходимо выяснить, что

с вертолетом, и, если машина вышла из строя, надо выбираться на Большую

землю. Старшим группы остается Балинский. Задача прежняя — пик Победы

и, если останутся силы, спуск погибших. Галкин замолчал, оглядел

собравшихся. Кто-то должен идти с ним, и он подумал об Артюхине. Все-

таки тяжело Семену Игнатьевичу на Победе, а с другой стороны. . Нет, раз

хочет, пусть идет. Ребята молодые, у них еще будет возможность, а для

Артюхина, может быть, это последний шанс!

— Шиндяйкин! Собирай рюкзак!

— Ну почему каждый раз я? Виктор Тимофеевич! Ну почему я?

— А кто же еще? Не может же начальник экспедиции путешествовать

без персонального врача! Положено!

Галкин шутил, а настроение хуже некуда. Чего уж там, это ЧП. В самое

неподходящее время. И. . жаль Победу. Жаль, что ему не удастся на ней

побывать. Вот счастье, кому удалось, кому еще удастся это сделать!.

ЧЕЛЯБИНСКИЙ ДУБЛЬ. БОРИС ГАВРИЛОВ

Их было шестеро. Заведующий кафедрой химии Курганского

машиностроительного института, кандидат технических наук, мастер спорта

Александр Рябухин, научный сотрудник Института медико-биологических

проблем, кандидат технических наук, мастер международного класса Борис

Гаврилов, кандидаты в мастера аспирант Челябинского политехнического

института Владимир Художин, преподаватель Челябинского автомобильного

училища Геннадий Сидоров, преподаватель Челябинского политехнического

института

Станислав

Бедов

и

старший

научный

сотрудник

Уралниистромпроекта Валерий Мокшанцев. Как и в 1967 году, командой

руководил Рябухин, и он рассчитывал взять реванш за ту кончившуюся

лично для него неудачей первую попытку. И потом траверс 1967 года

челябинцы сделали «с натягом», через силу, а теперь хотелось доказать, что

253

Победу можно пройти легче, умелей. Что касается Гаврилова, то и у него был

свой интерес. Пройти траверс с запада на восток значило пройти по ветру. А

вот если против ветра? С востока на запад? Наверное, это будет потрудней, и,

стало быть, как не принять участия в столь заманчивом предприятии? Тем

более здесь, в родных краях...

Борис жил когда-то во Фрунзе, здесь, в Киргизии, начинал. Ему было

лет четырнадцать, когда отец, Аркадий Евдокимович Гаврилов, впервые взял

его с собой в Ала-Арчу, на альпиниаду, проводившуюся в районе ледника

Адыгене. Отец имел по альпинизму второй разряд, звание инструктора. А

еще будучи инженером-механиком, он работал в центральных мастерских

Киргизского геолого-управления и по долгу службы часто выезжал в

разведочные партии, разбросанные по всему Тянь-Шаню. Нередко с ним

ездил и Борис. Нет, он никак не походил на эдакого сынка обеспеченных

родителей, лелеющих своего вундеркинда под оранжерейным колпаком. . Да

и отец, всегда собранный и строгий, мог со стороны показаться скорее

педантом, сухарем, нежели чадолюбивым папашей; «патоки» в этом доме не

любили. И чуть ли не с восьмого класса у Бориса были и настоящие горные

ботинки, и штормкостюм, и рюкзак, и ледоруб, и спальный мешок, и лыжи, и

всяческая литература о горах, альпинизме — справочная, учебная,

географически», которую он постоянно штудировал, то заучивая наизусть

высоты Анд и Гималаев, то тренируясь с закрытыми глазами в завязывании

охватывающего узла. Комната Бориса в ту пору — мансарда деревянного

коттеджа с крутой скрипучей лестницей и почти всегда открытым окном. В

окно видны горы. Стол, кровать, самый спартанский интерьер. Всегда чисто,

убрано, всегда все на месте. Так воспитывался. Так привык. Подобная

организация жизни позволила и серьезно учиться, и всерьез заняться

альпинизмом.

Школу окончил с медалью, поступать в институт уехал в Москву, в

физико-технический. Теперь ближе стал Кавказ, зачастил туда, со временем

вписав в свою альпинистскую книжку все наиболее известные маршруты,

254

вплоть до траверса Безингийской стены. Но первую пятерку сделал опять-

таки в Киргизии, в Ала-Арче, осуществив мечту еще школьных лет,

представлявшуюся такой фантастически-дерзкой и невозможной, — траверс

башен Короны. Оказывается, и это по силам. Что дальше?

Известному высотнику Борису Романову обязан приобщением к

Памиру. Первый в жизни семитысячник — пик Евгении Корженевской с юга

принес и первую спортивную награду — серебряную медаль первенства

страны.

Затем экспедиция на Тянь-Шань. Руководил сам, задумав пройти один

из сложнейших и еще никем не хоженных высотных маршрутов — траверс

шеститысячников хребта Тенгри-Таг. Во время забросок поднялись на пик

Чапаева, на пик Горького, освоив таким образом самые значительные

вершины гребня. Однако при спуске с пика Горького поспешили, попали в

лавину, щедро предоставив начинающему врачу Шиндяйкину целый

комплект открытых и закрытых переломов, ушибов, колотых и резаных ран

— для практики.

Такие случаи разбираются в соответствующих комиссиях, и

руководителю группы обычно выдается по первое число. Получил свое и

Борис. Все же эта история его отношения к высоким горам не изменила, и

через два года он вновь был на Иныльчеке, поднявшись в составе команды

Бориса Романова на весьма и весьма уважаемые вершины — Шатер и Хан-

Тенгри. Так укрепился в амплуа высотника и, когда челябинские альпинисты,

только-только вступавшие на подвижническую стезю высотных

горовосхождений, пригласили к себе на пик Ленина в качестве консультанта,

не отказался, отправился с ними на Памир, а через год с ними же ушел на

траверс Победы. В 1969 году они были снова вместе, совершив сложнейшее