Виктория Миленко - Куприн: Возмутитель спокойствия

В своей статье Никулин уже готовил возможное возвращение дочери Куприна. Он и Ажаев убедили правление Союза писателей ходатайствовать перед ЦК КПСС о приглашении дочери Куприна на Родину, упирая на то, что она привезет архив отца. Кремль ответил, что вопрос может быть решен положительно, если Ксения Александровна сама попросит предоставить ей советское гражданство. Окулов с радостью сообщил ей об этом, но она все еще колебалась. Решимости ей добавил неприятный инцидент: ее вызвали в ДСТ (контрразведку МВД Франции), расспрашивали, с кем из сотрудников советского посольства она контактирует, намекали на сотрудничество. Она испугалась и буквально через пару дней принесла Окулову прошение о предоставлении ей гражданства СССР и о разрешении выехать на постоянное жительство в Москву.

Все произошло очень быстро. Союз писателей сообщил Ксении Куприной, что хлопочет о предоставлении ей квартиры, выплате суммы на первичное обустройство, а главное — что Литературный фонд готов купить архив. И вот в начале 1958 года Ксения Александровна стояла на том же Белорусском вокзале в Москве, где 20 лет назад встречали ее родителей. И так же, как они, поначалу поселилась в гостинице «Метрополь».

При ней был большой чемодан с архивом, который, как и обещал, выкупил Литфонд, затем передал в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ). Квартиру на Фрунзенской набережной Куприной выделили далеко не сразу, однако предоставили работу в Московском драматическом театре им. А. С. Пушкина. Главный режиссер был не в восторге от этой эмигрантской звезды, хороших ролей не давал. Ревнивый женский коллектив, конечно, не принял: заграничная штучка, наряды меняет по нескольку раз в день, держит себя королевой. К тому же, несмотря на полувековой возраст, она затмевала шармом молодых актрис, советских девочек, не умевших, конечно, так себя подавать. Среди мужчин, кто с обожанием смотрел на Ксению Куприну, был выпускник Школы-студии МХАТ Владимир Высоцкий, пришедший работать в этот театр в 1960 году. У него кругом шла голова от нереальности этой женщины: дочь Куприна, кинозвезда, из того мира, где жила Марина Влади, актриса из «Колдуньи», в которую он сразу влюбился. Позже Высоцкий с восхищением говорил друзьям о Ксении Александровне [430] Цит. по: Высоцкая И. Мой брат Высоцкий. У истоков таланта. М.: Ризалт, 2005. : «Невозможно было оставаться равнодушным при виде нее. Она притягивала нас как магнит. И тут не только красота. Какая-то потрясающая, неиссякаемая женственность. “C’est la femme magnifique... C’est la femme fatale”» [82*] «Красавица... Роковая женщина» (фр.). . Словом, «куда мне до нее, она была в Париже».

Жизнь все расставила по местам: Ксения Александровна поняла, что здесь, в России, она будет только дочерью знаменитого отца. Ей оставалось блестяще доиграть эту роль, которую она знала с детства. Это был единственный шанс остаться лицом с обложки, и она им воспользовалась. Достаточно посмотреть документальные фильмы с ее участием: «Мне нельзя без России» (1967), «Куприн» (1978) и «Ксения Куприна рассказывает» (1981).

Дочь писателя начала отвоевывать свое место в купринском мифе, тем более что очень скоро узнала о существовании Марии Карловны, а в 1960 году прочитала только что вышедшую ее книгу «Годы молодости». Ничего по существу она сказать не могла, книга описывала жизнь отца еще до ее рождения. Ксении Александровне тоже предложили написать мемуары, и она начала вспоминать. Отрывки появлялись в журналах «Театральная жизнь», «Советский цирк», газете «Литературная Россия». Читая их, Мария Карловна усмехалась: ничего своего, сплошная компиляция. И готовила второе, дополненное издание своей книги «Годы молодости». В 1966 году, за несколько месяцев до ее выхода, она скончалась. Похоронена на Введенском кладбище в Москве.

Теперь Ксения Александровна осталась единственным авторитетным свидетелем и за отпущенное ей время успела сделать многое для памяти отца. Прежде всего, выпустила мемуары «Куприн — мой отец» (1971, 1979): они продолжили книгу Марии Карловны, рассказывая о жизни писателя после расставания с первой женой, об эмиграции. Название всегда казалось нам каким-то неформатным, пока мы не наткнулись на мемуары Тура Гамсуна «Кнут Гамсун — мой отец» (1952). Случайная аналогия или нет?..

Популяризируя свою книгу, Ксения Куприна много ездила по стране и в сентябре 1971 года оказалась в маленьком городке, в реальность которого мало верила. Отец всегда рассказывал о нем как о сказке, мечте, где живут люди-исполины, цветут волшебные сады... Ксения Александровна стояла на набережной Балаклавы, в то время базы подводного флота.

Поначалу недоумевала: где город-сад? Где чудо-бухта? Ряд скучных тополей, у причалов — субмарины, в воздухе — пыль и скрежет со стороны карьера. А вот и участок отца, о котором он рассказывал чудеса. Ксения Александровна даже рассмеялась: голая скала, бесплодная земля. Но потом появились они — гомеровские «лестригоны», застенчивые обитатели берегов древней бухты, прокопченные рыбаки с чертовщинкой в глазах. И все стало на свои места.

Незадолго до смерти Ксения Александровна, уже тяжелобольная, успела приехать на открытие музея и бюста Куприна на его родине, в Наровчате. Передала в музей личные вещи родителей. 8 декабря 1981 года ее не стало. Она скончалась в Москве, но по завещанию была похоронена рядом с отцом и матерью на Волковском кладбище в Ленинграде.

А потом страны, открывающей музеи писателям и дающей улицам их имена, не стало. Никто никому больше был не нужен. Свобода, брат! Парад суверенитетов. Тут и случился удивительный поворот купринской посмертной судьбы. В начале 1990-х годов «открыли» Балаклаву, до этого «закрытую» как стратегический объект. Подводный флот и все военные объекты вывели, и городок стал практически тем же, чем был при Куприне. Всю бухту заняли лодки аборигенов, которые, подобно лестригонам начала XX века, повезли туристов по всем морским маршрутам, развлекая их байками о Куприне. Александр Иванович стал героем местного фольклора, и его балаклавские похождения довольно органично вписывались в быт курортной бухты, в одуряющие запахи жареной барабули, будоражили кровь токами местного вина. Genius loci Александр Куприн придал своим именем иное содержание истории маленького городка.

В 2009 году здесь поставили памятник писателю. Он вернулся в Балаклаву и — стоит на набережной, опершись на кованую решетку ограды, смотрит на море, на туристов с аквалангом, на детей с плавательным кругом... Жизнь продолжается, меняется, а Куприн остается в самой ее гуще.

Кто может точно сказать, сколько людей ежегодно уезжает отсюда с одной мыслью:

— Приеду домой, обязательно прочту «Листригонов»!