Джеффри Гартен - От шелка до кремния

Серия побед дала невероятный политический заряд тэтчеризму, который подхватили министры. Особенно ярко эта тенденция проявилась в кампании по борьбе с бюрократическими процедурами, которая в 1986 году привела к «большому взрыву»: дерегулированию финансового центра Лондона — Сити.

Великобритания была мировым финансовым центром как на протяжении большей части XIX века, так и в XX веке. Несмотря на то что после Первой мировой войны США затмили Британию своей экономической силой, лондонский Сити долгие годы удерживал мировое финансовое первенство хотя бы потому, что Уолл-стрит находилась на периферии, и американцы больше занимались развитием внутреннего рынка. Сити оставался важной опорой британской экономики: его финансовые услуги в 1985 году обеспечивали 10 % ВВП и 10 % занятости [355].

Когда Тэтчер пришла к власти, экономисты были обеспокоены, что Сити может столкнуться с угрозой со стороны конкурировавших с ним финансовых центров. Соединенные Штаты Америки, Швейцария, Германия и Япония отказывались от законов, которые держали финансистов в ежовых рукавицах. Инвесторы и компании выходили на мировой рынок, вкладывали средства в разных странах, искали лучшие места для ведения бизнеса. Повышение в середине 1970-х годов Организацией стран — экспортеров нефти (ОПЕК) цен на нефть принесло огромное богатство нефтедобывающим государствам, которые теперь искали направления для инвестиций за пределами своих крошечных внутренних рынков. По мере того как финансовая глобализация набирала обороты, государства спешили либерализовать рынок, чтобы успеть повернуть в свою сторону иностранные денежные потоки, и британским политикам казалось, что в этой гонке они проигрывают.

Действительно, Сити представлял собой старое тесное сообщество, которым управляли выпускники Оксфорда и Кембриджа, он подчинялся правилам, не работавшим в новой основанной на конкуренции эпохе. Правительство Тэтчер собиралось отменить правила, которые жестко и без всякой необходимости разграничивали различные виды деятельности в рамках Лондонской фондовой биржи, устанавливали размеры комиссий с продажи акций и облигаций и запрещали иностранным компаниям приобретать основные британские банки и брокерские компании. Кроме того, правительство было готово ввести более строгие требования к профессиональному поведению, разглашению информации и выявлению случаев мошенничества.

Результат превзошел все ожидания. Всего за несколько лет большинство ведущих британских компаний были куплены американскими, швейцарскими и японскими компаниями, обслуживавшими клиентов по всему миру. Лондон начал привлекать самых талантливых европейцев и превратился в мировую столицу торговли евро, несмотря на то, что Европейский центральной банк (выпускавший евро) находился во Франкфурте. Лондонский Сити стал новатором в области финансов, производных финансовых инструментов и хедж-фондов, а также центром первичного публичного размещения акций развивающихся рынков, таких как Россия, Венгрия и Польша. Кроме того, Сити доминировал на валютном рынке, ежедневно проводя операции на 3–4 триллиона долларов. С появлением нового поколения высокооплачиваемых банкиров, юристов и бухгалтеров, новых офисных зданий и модных ресторанов благосостояние Лондона стремительно росло. Лондонский Сити, прежде занимавший площадь в одну квадратную милю, разросся до предместья Канэри-Уорф. Именно здесь был разработан исчерпывающий комплекс новых правил, которые служат образцом и в XXI веке. Нью-Йорк также стал мировым финансовым центром, но в США до сих пор не утихают споры о том, как Лондону удалось вырваться вперед и что теперь делать Вашингтону и Уолл-стрит.

В 1987 году Тэтчер переизбралась на очередной срок, прочно закрепив принципы своей революции в структуре британского общества и менталитете граждан. Однако она становилась все более авторитарной и все чаще делала опрометчивые шаги. Одним из них стала замена налогов на недвижимость регрессивным подушевым налогом. Другим — крайне враждебное отношение к новым финансовым договоренностям Европейского союза, которые решительно поддерживали даже преданные ей советники.

В экономике начался спад. Вернулась инфляция. Было ясно, что даже Железной леди не под силу отменить циклы деловой активности. В 1989 году, через десять лет после вступления Тэтчер в должность, статистика показывала, что только 37 % британцев считали, что их страна стала лучше. Ее рейтинг упал до самого низкого уровня с 1981 года и мог сравниться лишь с непопулярностью премьер-министра Невилла Чемберлена, заключившего в 1938 году позорное Мюнхенское соглашение с Гитлером [356]. В ноябре 1990 года, когда Тэтчер начали противостоять даже члены партии, она, предчувствуя скорое поражение, решила подать в отставку. «Все британцы помнят, где находились в тот момент, когда Маргарет Тэтчер ушла в отставку в 1990 году, — писал член парламента от консерваторов Дэниел Ханнан. — Это был наш эквивалент убийства Кеннеди» [357].

Премьер-министр Тэтчер стала баронессой Тэтчер, прожила до восьмидесяти семи лет и скончалась от инсульта 8 апреля 2013 года. На ее похоронах присутствовали известные высокопоставленные лица, в том числе королева Елизавета, которая впервые после смерти Черчилля появилась на похоронах премьер-министра страны.

Споры о вкладе Маргарет Тэтчер в историю не утихают и по сей день. За время ее долгого пребывания во главе правительства основные статистические показатели роста ВВП, инфляции и уровня безработицы сильно колебались, поэтому в зависимости от выбранного периода можно нарисовать любую картину. Ведутся споры о социальных последствиях ее деятельности и о том, были ли улучшения в экономике заслугой ее внутренней политики или результатом изменений к лучшему мировой экономики. Возможно, Англия достигла бы тех же успехов и без Тэтчер.

Однако есть несколько достижений, которые трудно оспорить.

Когда Тэтчер заняла пост премьер-министра, рост экономики был отрицательным, во время ее премьерства в норме был умеренный рост. Государственные расходы сократились с 23 % до 20 % [358], а государственный долг уменьшился с 50 % до 30 % ВВП [359]. За время ее пребывания на посту инфляция снизилась с 11 % до 7 %, однако существенно выросла безработица [360]. С 1955 по 1979 год безработица в Британии составляла в среднем 3,3 %; с 1980 по 1995 год — 9,7 % [361]. Значительно сократилась доля промышленных предприятий, принадлежавших государству, но тысячи предприятий обанкротились. В результате экономического роста, возросшего потребления и укрепления национальной валюты увеличился дефицит торгового баланса. Предприятия обрабатывающей и горнодобывающей промышленности сильно пострадали из-за рабочих волнений, но в конечном итоге производительность труда увеличилась. Росло предложение финансовых услуг, но приобретали их в основном иностранные банки. Были значительно упрощены и снижены ставки подоходного налога, некоторые из них снизились вдвое [362].