Джеффри Гартен - От шелка до кремния

Фактически война в Венгрии началась в 1941 году, когда Гитлер вторгся в сталинский Советский Союз, и Венгрия присоединилась к фашистам. В 1942 году отец Андраша, Георг Гроф, совладелец небольшого молочного бизнеса, был мобилизован фашистским правительством Венгрии, которое отправило его на фронт в Россию, лишив тем самым всю семью комфортного существования. Мария, мать Андраша, энергичная женщина, закончившая колледж (что было редкостью для женщин в то время), осталась одна и всеми силами старалась уберечь сына. На протяжении долгих лет она перевозила его из города в деревню к друзьям и обратно, пытаясь спастись от войны и от немцев, которые отлавливали и истребляли евреев. «Положение было мрачным, — вспоминал Гроув спустя годы, — но мать была рядом, и от этого посреди всего того странного существования мне становилось тепло и буднично» [378]. И все же ребенок жил в страхе — в страхе разлучиться с матерью, быть пойманным немцами или попасться венгерским фашистским бандам, убивавшим евреев прямо на улицах.

После окончания войны в мае 1945 года русские коммунисты взяли Венгрию под свой контроль. Георг Гроф, вернувшись с войны, обнаружил, что экономика его страны полностью подчинена государству. Сначала он работал в универмаге, затем директором животноводческой компании. Мария устроилась бухгалтером в топливную компанию. Георг очень хотел, чтобы сын наверстал упущенное время, поэтому он настоял, чтобы Андраш занимался английским, учился играть на фортепиано и изучал математику. Мария продала украшения, чтобы оплачивать уроки. Родители делали для сына все.

В возрасте четырех лет Андраш заболел скарлатиной, после чего у него стремительно начал ухудшаться слух. Ему пришлось научиться читать по губам, а в школе он всегда будет садиться на первые парты. В последующие двадцать лет ему придется перенести пять операций по восстановлению слуха.

К началу 1950-х годов Будапешт будто бы зажил прежней жизнью. Андраш хорошо учился и в шестнадцать лет стремился выразить свою «богатую и многогранную личность в журналистике» [379]. Он с большим удовольствием писал заметки о студенческой жизни для одной из газет. Однако очень скоро реальность затмила воображаемые миры подростка. В 1952 году СССР начал подавлять свободу слова, и Георга Грофа уволили с руководящей должности за прием на работу «буржуазно настроенного лица». В качестве дополнения к мерам, предпринятым против Георга, редакторы Андраша стали отклонять его статьи. Привычный уклад семьи Гроф снова рухнул. В этот непростой момент Андраш решил переключиться на химию, которая меньше зависела от капризов коммунистической номенклатуры, чем журналистика.

После смерти Сталина в марте 1953 года Москва ослабила хватку в Восточной Европе, уменьшив контроль над свободой слова и выпустив из тюрем сотни тысяч политзаключенных. По Венгрии прокатилась волна возмущения действиями правительства, люди, почувствовав ветер свободы, требовали перемен. В 1956 году началось Венгерское восстание. Андраш был рад, что коммунистический режим оказался под ударом, но боялся последствий. Разумеется, в Будапешт на подавление революции были отправлены советские танки. Казалось, что история русского вторжения повторяется. Семья чудом успела укрыться в подвале до того, как в их дом попал снаряд. Русские солдаты заняли квартиру Грофов. Будапешт снова превратился в зону боевых действий.

В декабре русские начали увозить молодых венгров в закрытых военных грузовиках в лагеря для политзаключенных. Тетя Андраша, бывшая узница Освенцима, настояла на немедленном бегстве племянника. Георг дал ему контакты двоюродного брата в США, и, собрав рюкзак, Андраш с двумя друзьями отправился в Бруклин.

Они ехали день на поезде, затем два дня пешком, крадучись, пробирались через сельскую местность, прячась от вездесущих русских патрулей у местных жителей. За возможность провести ночь в хлеву с беглецов требовали денег. Уставшие и доведенные до отчаяния, Андраш с друзьями в поисках границы переходили из одной деревни в другую. Эндрю Гроув в своих мемуарах так опишет последние часы своих скитаний:

«Я потерял счет времени. Наконец мы вышли из леса. По другую сторону поля я увидел слабые огни. “Эти огни — Австрия, — сказал [крестьянин, ведший нас]. — Идите и глаз с них не спускайте”. <���…> Мы прошли, как нам показалось, много километров, прежде чем огни наконец приблизились. Неужели получилось? Мы шмыгнули в первый же двор. В темноте залаяли собаки. Мы бросились на землю. Из дома вышел мужчина, перед собой он держал керосиновую лампу. Мужчина крикнул по-венгерски: “Кто здесь?” Душа ушла в пятки. “Кто здесь?” — повторил он. Мы нерешительно поднялись с земли и заставили себя подойти к нему. Увидев нас, он широко и тепло улыбнулся и сказал: “Расслабьтесь, вы в Австрии”» [380].

Оттуда они направились в Вену, где было множество международных организаций, помогавших беженцам. Андраш обратился в американское консульство с просьбой предоставить политическое убежище и через несколько недель получил разрешение на выезд в Америку.

Кошмар закончился. Спустя много лет Гроув подытожит события того времени такими словами:

«К двадцати годам я пережил диктатуру венгерского фашистского режима, немецкую военную оккупацию, “окончательное решение еврейского вопроса”, осаду Будапешта советской Красной армией, несколько лет хаотичной послевоенной демократии, несколько репрессивных коммунистических режимов и подавление народного восстания угрозой применения оружия» [381].

Андраш пересек Атлантику на стареньком американском транспортно-десантном самолете и поселился у двоюродных братьев, которые уехали из Венгрии около двадцати лет назад и осели в Бруклине. По-английски он говорил плохо и с сильным акцентом, но поступил в Бруклинский колледж, где обучение было бесплатным. Отметив его блестящие знания и растущий интерес к химии, преподаватели рекомендовали Андрашу перевестись в Городской колледж Нью-Йорка, где обучение также было бесплатным, но академические стандарты выше, а учебный курс более разносторонним.

Андраш Гроф изменил имя на Эндрю Гроув, и вскоре все стали называть его Эндрю. Он окончил с отличием колледж и женился на иммигрантке из Австрии Еве, приехавшей в Америку из Боливии, где она прожила много лет. Получив в 1963 году научную степень в Калифорнийском университете в Беркли, Гроув устроился на работу в Fairchild Semiconductor в небольшом городке Маунтин-Вью южнее Сан-Франциско.

В Fairchild царила атмосфера жесткой конкуренции, характерной для Кремниевой долины ранних лет. Именно эта атмосфера стимулировала продвижение технологий, которые позволят превратить ЭВМ в устройство, помещающееся на ладони. Самый первый компьютер появился в 1945 году как результат исследования, спонсированного военными, и назывался ЭНИАК (Электронный числовой интегратор и вычислитель). Он состоял из восемнадцати тысяч вакуумных ламп, размещенных в машине тридцать метров длиной, три метра высотой и три метра глубиной и оборудованной огромными вентиляторами, защищавшими лампы от перегрева. За полминуты машина могла производить вычисления, на которые человеку понадобилось бы двадцать лет. ЭНИАК располагался в Пенсильванском университете и потреблял столько электроэнергии, что, когда его запускали в работу, в Западной Филадельфии тускнели лампы.