Семён Борзунов - Маршал Конев

Особенно ожесточённые бои пришлось вести в этот день мотострелковому батальону 70-й механизированной бригады, которым командовал капитан А. Мачуленко. Батальону было приказано овладеть домом, где размещалось управление гестапо СС Гиммлера. Это здание было превращено врагом в неприступную крепость. Для борьбы с ним капитан Мачуленко организовал две штурмовые группы. Он приказал их командирам старшему лейтенанту Г. Сафину и старшему лейтенанту К. Иванкину фаустпатронами пробить стены и заборы, проделать проходы в подвалах домов и выйти на следующую улицу к управлению гестапо.

К проделанным проходам были подтянуты основные силы батальона. Подошли также танки и артиллерия. Нижние этажи двух больших домов, располагавшихся перед главным зданием гестапо, были заняты нашими бойцами, а на верхних этажах находились блокированные вражеские солдаты. Первым рванулся в атаку танк, на котором сидел пулемётный расчёт старшего сержанта Хайдамова, кавалера двух орденов Славы и ордена Красной Звезды. Пулемёт всё время строчил по окнам дома, а бойцы бросали в них гранаты. С другого направления штурм здания начали танки и самоходки, ведя огонь по дверям и окнам. Артиллерия прямой наводкой била по верхним этажам. Бойцы с близкого расстояния фаустпатронами проламывали стены и врывались в нижние этажи здания. Враг был ошеломлён дерзким нападением русских и в панике начал, отходить. Через пробитые бреши штурмовые группы ворвались в чёрное, громадное здание «Дома Гиммлера» — зловещее гнездо фашистского рейха. Рядом продолжался бой за министерство авиации и другие опорные пункты. Гитлеровцы устраивали огневые ловушки: в первых этажах зданий они оставляли свободные комнаты и через отверстия в потолке и в стенах, замаскированные картинами, плакатами, заклеенные обоями или просто белой бумагой, обрушивали на наших бойцов автоматный и пулемётный огонь, бросали сверху гранаты.

Город уже пылал, улицы лежали в развалинах. Дым заволакивал всё окрест. Пыль разрушенных домов, груды битого кирпича, всевозможные завалы, пожарища затрудняли боевые действия. Большое препятствие для наших войск представляла и сама река Шпрее, рассекавшая Берлин на две части, с сосредоточенными на её берегах огневыми средствами противника.

Главная тяжесть боев в городских условиях по приказу Конева была возложена на мелкие штурмовые группы и отряды. Умело и мужественно сражаясь, сообразуясь с обстановкой, они применяли самые различные способы боевых действий, проявляя изумительную изобретательность и смекалку. Их задача в уличных боях заключалась в том, чтобы раздробить гарнизон противника на отдельные очаги и в короткое время уничтожить. И этого они успешно достигали.

Сложность боев в таком крупном городе, как Берлин, состояла и в том, что действовать приходилось под постоянным и жесточайшим обстрелом со стороны врага. Но и в этих тяжелейших условиях все препятствия были преодолёны: к вечеру 53-я танковая бригада Архипова вышла в район, где сходились большие улицы — Берлинерштрассе и Регентштрассе.

К этому времени расстояние между частями левого крыла 1-го Белорусского и войсками 1-го Украинского фронтов, наступающими с юго-запада, всё более сокращалось. Таким образом, главные силы немцев, составляющие франкфуртско-губейскую группировку, отрезанные от Берлина, были полностью окружены и разгромлены. Была расчленена на две части и вся берлинская группировка врага. Весь день 28 апреля и ночь 29 апреля части 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов очищали от гитлеровцев район Моабит, в том числе Моабитскую тюрьму. Где-то совсем рядом сражалась 150-я Идрицкая стрелковая дивизия генерал-майора В. Шатилова. Она уже захватила мост Мольтке, через который пролегал кратчайший путь к рейхстагу. Ворваться в рейхстаг мечтал теперь каждый солдат и офицер. Но где он? Говорят, что совсем рядом? И какой он? Никто его не видел: все здания прикрыты злополучным «Домом Гиммлера» и находятся в густом дыму, через который пробиваются языки пламени…

В дальнейшем по приказу Конева наши войска продвигались навстречу 2-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта, чтобы замкнуть кольцо вокруг рейхстага. Ужа на второй день боев танкисты 53-й бригады обнимали солдат и офицеров 35-й механизированной бригады маршала Жукова. Здесь совместно и был торжественно отмечен Первомайский праздник, а 2 мая архиповцы (так именовали танкистов 53-й бригады) были уже в самом сердце Берлина. Радость — неописуемая. Прокопчённые, чумазые, уставшие танкисты шутили, смеялись, пожимая друг другу руки, задорно пели русские песни.

— Гляжу я на вас, дорогие мои храбрецы, и не могу удержаться от смеха, — подойдя к группе танкистов и десантников, по-отцовски сказал Архипов. — Как негры загорелые все. Только белки глаз да зубы блестят…

— Пусть нам загар, зато Гитлеру вышел пар! — ответил за всех полный кавалер ордена солдатской Славы Василий Холкин. В те решающие, жестокие бои и наши и немецкие солдаты были чёрными с головы до ног — столько копоти и дыма плавало тогда по берлинским улицам и площадям.

Поздравляя гвардии полковника Архипова с замечательной победой и выражая сердечную благодарность за помощь, корреспондент Барсуков не удержался от просьбы:

— А вот теперь, Василий Сергеевич, мотоцикл мне очень нужен, чтобы побывать у танкистов других бригад и корпусов 3-й танковой, познакомиться с Берлином, особенно с рейхстагом, узнать обстановку на других участках. Махнуть на Эльбу…

— Теперь, дорогой наш летописец, я награждаю тебя целой автомашиной. Иди к помпотеху и выбирай любую, трофейную…

Так безлошадный, как он себя именовал, корреспондент фронтовой газеты «За честь Родины» майор Барсунов в самом конце войны оказался владельцем персональной красивой и, главное, исправной, без единой царапины машины. Теперь она ему была необходима как никогда. Надо многое увидеть своими глазами, узнать, как обстоят дела на других участках родного ему 1-го Украинского фронта, в котором он служит верой и правдой с первого дня его образования.

Второго мая капитулировал Берлин. Гвардейская танковая архиповская бригада встретила эту радостную весть у Брандербургских ворот. Шла массовая сдача гитлеровцев в плен, их предстояло разместить и накормить… Вели себя немцы тихо и покорно, будто стыдились того, что наделали со своей страной, со своим народом, в какую страшную беду его ввергли. Но пленными занялись уже другие, специально созданные команды, а танкисты приводили себя и технику в порядок.

Майор Барсунов поблагодарил гвардии полковника Архипова за то, что он пригрел его, корреспондента, в самую тяжёлую и в то же время самую интересную пору войны. Тепло попрощался с экипажем командирского танка, со всеми автоматчиками, которые не раз вместе с ним в последние дни тряслись на броне танка. За время совместных действий он подружился во всеми десантниками, не раз беседовал с ними по душам и «организовывал» от них заметки на разные боевые и даже житейские темы. Словом, приобщал их к сотрудничеству со своей солдатской газетой. Пока корреспондент пожимал друзьям руки, подъехала походная кухня, и перед обедом старшина налил всем по сто наркомовских граммов.