Владимир Буньков - Дневник научного работника

Действительно диск был испорчен. Восстанавливаю с эталонной ленты МЛ141 диск 3058. Во всём этом мне помогает Наташа Бокарева – начальник смены операторов. В прежние годы эта Наташа была очень строгая. Мы с ней имеем дело почти 20 лет. В те годы она нас просто выгоняла из машинного зала. А теперь она приветлива и дружелюбна. Я гадаю, в чём причина такой перемены? Я всегда пытаюсь во всём разобраться, в том числе в отношениях между людьми. И я так объясняю: причин три. Первая: Наташа видит, что математики Барсукова и Герасимова относятся ко мне с большой заинтересованностью, а она подчиняется им. Вторая: у неё ребёнок (я ей рассказал, что в ЦАГИ есть лишние туристские путёвки на реку Лену, но она ответила радостно: «Мне нельзя, у меня маленький ребёнок»), а это значит, что её жизнь устроилась. Третья: как-то года три назад я носил на БЭСМ-6 для операторов свои стерео-картинки, а это всё-таки большое удовольствие для них.

Итак, в 15 час диск восстановили, и все колоды тут же пошли (с экстракодом 062). Общее облегчение. Барсукова ещё некоторое время меня журила, что я много дней не хотел прислушиваться к её советам (так мы и не поняли друг друга). Потом она позвонила Тюрину при мне и сообщила, что, по-видимому, нам всё стало ясно. «Ограничено ли число СП в системе? – ответил Тюрин, - Конечно! Максимально допускается 32 штуки». Давно бы спросили, - мог бы он добавить. Знать бы, о чём спрашивать!

18 апреля 1989 года, вторник.

Я решил принести на работу свои стереоснимки. Портфель с ящиком стеклянных стереопар получился очень тяжёлым: около 8 кг. Я взял на этот раз ящик №11: последние снимки Закарпатья. Раньше я приносил на работу свои снимки каждый год, но три года назад перестал, заявив, что желающие посмотреть, могут приходить ко мне домой. Но редко кто приходил: Смыслов, Назаренко. А недавно этим заинтересовался Лёня Лущин. Он посмотрел вместе со своей семьёй уже 6 ящиков, для чего брал домой по два ящика каждую неделю. Но в эти дни он собрался ложиться в больницу и решил сделать перерыв.

Сегодня я принёс в ЦАГИ тяжёлый портфель ради Тамары Барсуковой в благодарность за помощь на БЭСМ-6, особенно, если учесть мою навязчивую самоуверенность. Ещё бы! Сегодня утром я заявил ей, что в мартовской колоде проработали все 42 СП, а после обеда пришлось извиниться, т.к. там работало всего лишь 38 СП. А она уверяет меня, что, если я посчитаю, как следует, то окажется, что там их 32 (она при этом добавляет «по-видимому», поскольку и сама не уверена).

19 апреля 1989 года, среда.

Третий день после месячной аварии на БЭСМ-6 всё отлично работает. Собственно, аварии и не было. Причина, как я уже писал, была в том, что ни в инструкции к ОС (операционной системе), ни в аварийных диагнозах, которые выдаются на печать автоматически, не было предупреждения о превышении максимально разрешённого числа СП.

В нашей библиотеке с 1970г накопилось около 300 СП. Из них только треть наши (я, НЭН, РАА, Мос). Ещё треть осталась от НИО-3 от системы ССПМКЭ, которую начинал покойный д.т.н. Юра Иванов (я ему давал отзыв на диссертацию), потом эту систему продолжал Мазур Вит. Вит. Сейчас этим занимается Саша Дзюба, но они уже перешли с БЭСМ-6 на VAX. Остальные СП принадлежат Поповскому, Киму и др.

КС1, которую я сделал в 1984г, состоит не менее чем из 30 СП, а после того, как в прошлом году Валера приделал «подвеску», а Эдик – «дозвук», число СП в КС1 увеличилось до 42, не считая общеизвестных. И вот я первым перешёл критический рубеж в ОС, и программа КС1 заткнулась. Однако, я не растерялся и продолжал расчёт, пользуясь вместо «дозвука» ГОСом (Гипотезой Одномерной Стационарности).

Так я и ходил на машину с двумя колодами: по ГОСу я продолжал расчёты, а другую с дозвуком – пытался отладить. Меня сбило с толку то, что сбои каждый день были разные, а в таких случаях нам говорят: «Поставьте ещё раз». И обычно, помогает.

В ближайшее время в КС1 появится ещё несколько новых СП благодаря стараниям Поповского. Я ему для тренировки дал копию колоды с ГОС, идущей всего полторы минуты.

20 апреля 1989 года, четверг.

Итак, несовершенство ОС на БЭСМ-6 привело к задержке расчёта на целый месяц. Автор системы Тюрин был всегда благодарен, когда цаговские математики помогали ему выявить в системе какие-либо ошибки. Но в последние годы он занят разработкой новой системы, и возвращаться к старому невозможно.

Я для интереса взглянул на инструкцию к СП141 (1971г) – я вроде тоже там задавал ограничение на число СП (не более 64). Открываю сборник СПАРФ-71 и читаю: «Число СП в программе не должно превышать 77(8), т. е. 63». Это одно из важных предупреждений! И я в те годы размножал СПАРФ в 50 экземплярах и рассылал по всем самолётным и ракетным КБ, а также всем заинтересованным в ЦАГИ.

Технические трудности кончились и возобновились научные. Прежде всего, обнаружилась неприятная вещь: расчёт по ГОС давал скорость флаттера 700км/час, что совпадает с продувкой Комарова в трубе Т-104 модели ИЛ-114, а расчёт по дозвуку даёт 1100 - отличие в полтора раза! И это антисиммеричные колебания крыла с полным запасом горючего. Когда же в марте я сравнивал симметричные формы флаттера, то ГОС и дозвук давали одинаковые результаты: 1100 км/ч.

В чём же дело? Пытаюсь считать более аккуратно: уточняю число Струхаля, варьирую число вихрей – ничего не влияет! Тут я замечаю, что это случай так называемого доброго флаттера, т. е. переход границы флаттера слабо выражен, а значит, надо варьировать плотность воздуха или ещё что-нибудь. Тогда я уменьшаю плотность вдвое (высота 7км) – никакого влияния: скорость флаттера – та же (приборная, т. е. приведённая к скоростному напору у земли). Нет радости. Надо что-то делать: отличие в полтора раза недопустимо!

21 апреля 1989 года, пятница.

Вчера мы выбирали членов Учёного совета ЦАГИ. Это не тот специализированный учёный совет, на котором защищаются диссертации, а нечто новое. Как предложил Пархомовский, его лучше было бы назвать «Научный совет» или «Совет научных работников». По-видимому, этот совет создаётся в противовес СТК. Получается так: СТК – это палата представителей, а Учёный совет – палата лордов.

От нашего НИО норма 4. Президиум предложил кандидатуры: Галкин, Стучалкин, Амирьянц и Карклэ. На собрании научных работников было предложено ещё несколько кандидатур: Поповский, Дорохин, Буньков, Евсеев, Фомин, Райхер, Довбищук и Чижов. Из них четверо: я, Дорохин, Чижов и Фомин,- взяли самоотвод.

Из оставшихся восьми тайным голосованием выбраны: Стучалкин –57, Поповский – 40, Амирьянц – 36, Карклэ – 36. Остальные – меньше 50%.

Сегодня такие же выборы в НИО-15, но им дали только 3 мандата.

А я между тем решаю головоломку, почему дозвуковая теория даёт отличие от ГОС и эксперимента в полтора раза. И уже к обеду почти решил. Я взял аэродинамику на крыле без учёта элерона, т. е. сделал расчёт чисто изгибно-крутильного флаттера. Получилось 780. Я брал на крыле 16 вихрей по размаху и разное число вихрей по потоку:1, 3, 7. Соответственно получил: 720, 780, 780км/час. После обеда я задумал ещё одно исследование, взяв совершенно неравномерную сетку вихрей: в районе, откуда я убрал элерон, я задал вихри так густо, как это было на элероне в этом же месте. Это не повлияло на результат: 780!