Владимир Буньков - Дневник научного работника

Потом я пошёл в другие сектора выменивать то, чего не досталось нам. Я спустился на 3-й этаж и заглянул в сектор Соболева. Подойдя к Рите, я предложил ей перекидной календарь на 1990г. Она с радостью схватилась за него и полезла в сумочку: «Сколько я тебе должна?» Я ответил, что это дали на канцтовары, и я меняюсь на ежедневник. «С удовольствием», - говорит она. Так я получил точно такой же дневник, на котором пишу сейчас. Он годится на любой год, но с Нового года я прекращу писать, а может через год возобновлю. А пока продолжить хронику согласилась Света.

28 декабря 1989 года, четверг.

В 15 час состоялся расширенный НТС с обсуждением программ кандидатов в начальники отделения. Собрание открыл Ю. Стучалкин, сходу предложивший выбрать счётную комиссию, но Фомин спросил, назначен ли конкурс официально. Потом самоотвод взял Кузнецов, и осталось 4 кандидатуры: Амирьянц, Поповский, Довбищук и Осминин.

Вчера уже мы слушали программы всех кандидатов, но то было партийное собрание, всем давалось по 10 мин для выступления. Я не догадался взять с собой дневник и не записал. Вчера выступали по алфавиту, но сегодня Амирьянц запротестовал: пусть начнут с конца.

Валерий Поповский:Обстановка в ЦАГИ не предсказуема. На первый план выходит финансовая проблема. Надо создать финансовый план на несколько лет. Обосновать план фундаментальных исследований. Создать деловую обстановку. Демократия и гласность в отделении! Не коллектив, а человек! Не было кадровой политики. Присвоить учёные степени заслуженным кадрам. Навести в институте порядок с ЭВМ или купить за валюту, которую заработаем. СТК – закон, начальник - исполнитель. Социальные программы – как предлагает Загайнов.

Поскольку результаты голосования были: Поповский –61, Амирьянц – 29, Довбищук – 17, то я из дискуссии оставлю только то, что касается Валерия Николаевича Поповского.

Вопросы. Сопов:Как понимается демократия? Ответ: Казарменная система в науке не способствует! Пусть будет ассоциация научных работников и президиум – независимо, пусть они дают альтернативные выводы. Крапивко:Что хорошего было у Фомина? Ответ: Обязательность. Забота о росте науки. Мгновенная оценка научных достижений. Дорохин:Как нас оценивают в отрасли? Ответ: В испытаниях мы монополисты, но в расчётах мы отстали, т. к. заводы сами завели себе ЭВМ. Мы заработали только на частотных испытаниях и продувках… Шалаев:Будете ли опираться на замов, и на сколько %? Ответ: Уволить замов невозможно и поэтому я буду с ними на 100%. («Ну и дипломат!» – заметил Фомин).

29 декабря 1989 года, пятница. Последний рабочий день.

В 11 час назначено предновогоднее мероприятие: показ кинофильма в зале заседаний. Я боялся, что в рабочее время это незаконно, но председатель цехкома Борис Смирнов успокоил: «Ты предоставь только аппаратуру, а больше ни о чём не беспокойся».

В 9 час позвонил Коля Захаров (тот самый, которого много лет назад пырнул ножом в сердце Зубрицкий), и попросил показать что-нибудь из фантастики вместо предлагаемой мелодрамы «Другая сторона полночи». Я уж подумал: «Чужие», но подошёл Сабанов и отсоветовал. А в ОПИ показывают каждую пятницу – там видеосалон.

Под Новый год я достиг особого рекорда в своём хобби. Придумал прибор для измерения ёмкости от 2 пф до 47 н, который состоит всего лишь из резистора: 1 ком, - и простейшей микросхемы: К155ЛА3.

30 – 31 декабря 1989 года, выходные.

Я собирался с Нового года больше не писать дневник, но вот передумал. На моё решение повлиял Васильич. У нас несколько Анатолиев, и чтобы их не путать, я придумал им клички: Васильич, Алексеич, Владимирыч. Первые двое, вы догадываетесь, - это Крапивко и Рыбаков, а третий: Бобылёв (но он в 1966г перешёл в НИО-15).

С Крапивкой мы теперь попутчики, когда идём после работы домой. Мы идём по пустынной ул. Чаплыгина вдоль садов. Около стадиона я сворачиваю в свой переулок, а он идёт дальше до Горельников. Он и посоветовал мне не прекращать дневник, сказав, что 1990г будет богат событиями в ЦАГИ, и всё это надо описать. Первый том прочитали 10 человек, и всем понравилось. А второй том я закончил вчера, и из него кое-кто видел только отрывки. Например, позавчера на заседании этот том пролистал Аркаша, он ничего не сказал, но я понимаю его без слов.

А Фомину он многозначительно заметил: «Хроника», - на что Фомин вздрогнул и изменился в лице.

Конечно, мой дневник перегружен записями о моём хобби, но через хобби легко заметить, как меняется благосостояние в стране. Вспомните, как по состоянию зрачков некоторые врачи могут ставить диагноз. Вчера я ещё раз проехал по своим любимым магазинам и заметил, как ловко можно спекулировать, не нарушая законов. Я увидел в магазине «Сделай сам» телевизор Рекорд-ц275 за 1280 руб, в то время как его госцена всего 755 руб. Нарушений не было, так как он был переделан на «Пал». Но переделка стоит лишь 200! Я уверен, что скоро станут дефицитом инструменты. Пока они «очень даром», как говорят о них иностранцы: газовый ключ стоит 5 руб, плоскогубцы 1р 80к. Я агитирую Ваню и Геру: покупайте инструменты, если есть деньги (у Вани, например, от летнего заработка осталось ещё 200 р).

В воскресенье после бассейна, где я достиг личного рекорда: 2 км за 59 мин, - я заехал в Московский универмаг. Там продавали телевизоры «Рубин-ц281» без «приглашений» – в честь Нового года, но очередь была больше ста человек.

1 января 1990 года, понедельник.

У меня в подвале три личных телевизора (и ещё один в гостиной – для семьи), но и этого мало, потому что в Новогоднюю ночь по всем каналам одновременно шли интересные передачи: «Голубой огонёк», «Пятое колесо», «Мультфильмы для взрослых»…

Друзей очень легко растерять. Уж не посещают меня ни Виктор, ни Олег, ни учитель. Я сам виноват: сижу в своём подвале и никуда не хожу. Позавчера я затеял сходить к учителю со своим сюрпризом. Я ему звоню (трубку снимает всегда его жена Эля) и предлагаю устроить видео-показ у него в доме. Для этого я принесу свой видеомагнитофон и какие-нибудь кассеты. А телевизор у них, как у меня: «Рубин-Ц266» (он купил по моему совету). Сначала Владимир Николаевич воспринял эту идею с энтузиазмом, но когда я ему сказал, что на время показа я заменю субмодуль цветности своим, он испугался, что я могу испортить их прекрасный телевизор, и от затеи отказался.

Тогда я решил посетить Кирштейна Бориса Антоновича. Он как ушёл на пенсию с 1 октября, так всё это время проболел. Сейчас он здоров и бодр в свои 80 с лишним лет, много читает, и даже собрался изучить высшую математику по Фихтенгольцу. Он подарил мне три горных вида из календаря 1989г.