Владимир Буньков - Дневник научного работника

Потом в ответ на чьё-то замечание я ответил, что коммунизм не намного лучше фашизма, чем тут же вызвал лёгкий шок у некоторых (у Симонова), но вовремя спохватился, что такие вопросы обсудить за минуту невозможно, так как для этого нужна двухлетняя подготовка.

28 марта 1990 года, среда.

Вечная история: на подпись отчёта уходит столько же времени, как и на его написание. Соболев и Поповский подписали немедленно, но вот Галкин отсутствует второй день: по вторникам он в ВАКе, а по средам до обеда на ФАЛТе. Кстати о ВАКе. Когда позавчера он со мной беседовал, то заявлял, что его жизненный опыт больше моего, на что я ответил, что он старше меня всего лишь на семь лет. А что касается КПСС, то я же вижу: последние 20 лет у него не было никакой общественной нагрузки. Тогда он мне возразил: ничего подобного, - он ведёт большую работу в ВАКе. А я подумал, что там он говорит, что ведёт большую работу в ЦАГИ.

Итак, у Галкина можно подписать потом, а пока я зашёл за подписью к Стучалкину, который замещает заболевшего Селихова. Но у него шла беседа с Быковым и ещё с кем-то, а, не читая, он не подписывает.

В «Советской Культуре» вышла большая статья «Соло на вершине», реабилитирующая Вику Муллову (она скрипачка №1 1988г). Я дома поделился этим сообщением, но Ирина взорвалась: «Ах, эта шкура… ты готов ей пятки лизать!» В общем, произошла небольшая ссора, а если она приедет в Москву, я не знаю, как её пригласить в гости.

29 марта 1990 года, четверг. О вчерашнем партсобрании.

Партсобрание. Намечалось в повестке дня 4 вопроса: 1) Приём в партию, 2) Отчёт о работе партбюро, 3) Выборы,4) Персональные дела.

В этот раз выходят из партии не двое, а четверо: я, Фаянцев, Михайлов и Чернов (только не мой друг, а рабочий).

Собрание началось необычно: сходу изменили повестку дня, т. к. встал Стюарт и как член парткома рекомендовал перенести отчётно-выборное собрание после съезда, а это в свою очередь рекомендовал горком. Однако вспомнили о предстоящей партконференции и решили провести выборы делегатов на неё.

Быстро закончили 1-й вопрос о приёме в партию рабочего Томилова, и перешли к самому интересному: исключение из партии. Сразу же все превратились в слух и зрение. Особая напряжённая тишина в зале, где сидит 50 человек, наступила, когда приступили к исключению. Я не ожидал, что Валера (Валерий Петрович, если вспомнить, что у него трое взрослых детей) способен на такую чёткую политическую речь. Я сейчас не помню точно его слова, но, в общем-то, всё это известно из выступлений Ельцина, Афанасьева и вообще из прессы последних лет. Важно, что на партсобрании никогда до сих пор не звучало обличение партии, а в основном «одобрям!» И все были с ним согласны, но притихли, а кто-то спросил Фаянцева, что же он предлагает, на что он ответил, что сейчас в стране даже специалисты-учёные не могут придумать способ выхода из кризиса, а что спрашивать с него!

Потом перешли к моей кандидатуре. Можно было бы просто принимать решение о выходе из партии, но!… Публика жаждет услышать «последнее слово». Спектакль! Приходится докладывать «программу беспартийного». Меня слушали тоже с напряжённым вниманием. Я тоже говорил известные вещи, но добавил своё мнение (как и на партбюро) о порочности коммунистической доктрины.

Потом меня тоже спрашивали, какой я предлагаю выход. Я ответил, что согласен с Амирьянцем (а он в начале собрания выступил в связи с дискуссией о двух платформах в партии), - что надо за образец взять западную систему, и забыть о построении коммунизма.

И меня, и Фаянцева решили: «считать выбывшими по личному заявлению» единогласно, при одном воздержавшемся: Лыщинском. Он переживал: «Из партии выходят честные люди, а подонки остаются». Так что на следующее утро кто-то острил: «Привет подонкам!»

30 марта 1990 года, пятница.

Все исчезли: Рыбаков в Польше, Набиуллин в отпуске, Мосунов на машине, Кузьмина – с детьми на весенних каникулах. Один только Ларькин сидит и спит, - он уже целую неделю ожидает, когда его возьмут в психолечебницу от алкоголизма.

Так что обстановка самая рабочая. За вчера и сегодня я закончил написание оставшихся программ: СП354, СП355 и КС11, - и вписал тушью на бланки. В понедельник я отдам их на пробивку. Первые 6 программ, написанные за последний месяц – это будет одна из трёх задуманных задач: определение стапельной формы крыла по заданной в полёте. Потом ещё останется придумать пример для расчёта, решить его (это надо успеть до 1 мая), и это будет минимум, что необходимо для выполнения госзаказа. Однако, там запланирована не одна задача, а три. По-видимому, это потребует плотной работы до июля.

31 марта 1990 года, суббота.

Чернов попросил меня помочь сделать видео-вход для ТВ «Рубин-208» Вострикову. Его жена работает у нас в плановом бюро.

Я согласился сделать это за 50 руб. Сначала надо собрать само устройство, а затем установить его в ТВ на квартире клиента. Я начал работу в 7 час. Таких устройств я сделал не мало, но теперь я решил усовершенствовать печатную плату. Смешно сказать «печатная плата», когда все любители их не печатают, как полагается в серийном производстве, а рисуют, а потом вытравливают хлорным железом. Но это вещество ядовито, и в последние годы я схему выскребаю крючком от ножовочного полотна. К 14 час модуль готов. 5 часов чистой работы.

Учитывая, что доктор наук зарабатывает 5 руб в час, модуль стоит 25 р.

В понедельник я поеду в Колонец домой к клиенту и там вмонтирую этот модуль в их ТВ. Это с подготовкой займёт ещё 5 часов.

Я имел неосторожность похвастать этим делом перед Герой, но он с презрением заявил, что это недостойно доктора наук заниматься таким ремеслом. На это я ему ответил, что для некоторых друзей я делаю подобные услуги бесплатно. А вообще стоять больше часа в очереди за молоком – это тоже недостойно доктора наук? А что касается расценки, то работа в ЦАГИ во много раз труднее, а всё равно 5 руб в час.

  

В 16 час я отправился в Москву. Сегодня у нас юбилейный банкет в честь 35-летия окончания института. Вечер состоялся в ресторане Белград (на Смоленской площади) в 18 час. Наш выпуск оказался очень дружным, и собирается регулярно каждые 5 лет. Как начали с 10-летия в 1965г, так с тех пор не прекращали. Я до этого посетил только один такой вечер: 25-летие, а потом решил посещать раз в 10 лет.

Я прибыл к ресторану Белград в 17 48. Там уже стояли Юра Лашков и Володя Курзин (он каждый раз прилетает на банкет из Новосибирска). У меня был с собой большой чёрный портфель со стереокартинками (Якутия и Закарпатье) плюс 4 стереоскопа и переноска на 4 розетки.

С Курзей мы знакомы 49 лет, начиная с 3-го класса, он работает в Академгородке, но я его вижу часто.