Владимир Буньков - Дневник научного работника

Лабтам трудится вовсю. Наш терминал занял я и только в 15 00исправил все ошибки в Крапивкиной ракете. К этому времени как всегда, остались только я да Света. Эдик ушёл ещё утром встречать племянницу, а Толик с Ирой настолько устали на Афине, что в это время пошли отдыхать. Мои результаты оказались несколько завышенными по сравнению с частотами Педоры. Завтра разберусь. А Крапивко между тем просит скорее написать научный отчёт, чтобы оформить денежный договор. Ира напекла пирожков и созвала всех молодых, только Ваня пока холостой.

7 декабря 1990 года, пятница.

Изобилие БРЭ (Бытовая Радио- Электроника) в доме приводит к постоянным хлопотам по её ремонту. В последнее время неисправности стали возникать почти каждый день. Ещё бы! 4 телевизора, 5 магнитофонов, 3 усилителя, 3 приёмника, 2 осциллографа, 6 часов…

В понедельник заскрипел ролик на Кировском ТА1, а вчера появилась серьёзная неисправность на Фрязинском ТА1: сорвался на валу рычаг прижимного ролика: плотная посадка не выдержала. А завтра, как всегда по субботам, приезжает Головач, и он привык записывать на этом ТА1. Срочный ремонт!

Наш сектор занял три терминала: Света в нашей комнате, Толик в ВЦ (на Афине), я в комнате у Крапивки. Сегодня я дважды обновил все исходные данные Крапивкиной ракеты. По корпусу всё было ясно, во сколько раз надо ослабить жёсткость. Осталось выяснить, как надо ослабить заделку крыльев и стабилизаторов. Сначала я уменьшил все пружины с 10 6до 10 4и в 12 40получил новые частоты. Перебор! Корпусные частоты стали правильными, а крыльевые – слишком малыми. Сидя в кабинете у Крапивки, пришлось невольно принять участие в дискуссии с Дорохиным. Он с нескрываемой радостью поделился новым законом о пенсиях в РСФСР. Потом спросил меня, что ждёт нашу страну. Я ответил, что это не так важно, как сохранить весь земной шар в XXI веке. К сожалению, на всё население земли имеется один воздух и одна вода океанов, и это касается всех: и передовых стран, и отсталых. Страдать всем. Поэтому нам помогут, лишь бы мы не портили воздух.

Эдик исчез до обеда, Толик – до 16, и опять я остался со Светой. Новый расчёт с пружинами 10 5попал в точку! Первые 8 частот ракеты практически совпали с экспериментальными частотами (~10%).

8 декабря 1990 года, суббота.

Предполагаемая причина неисправности магнитофона оказалось ошибочной. Убедившись, что рычаги на валу сидят туго, я стал подозревать соленоид: там что-то на дне застряло и не пускало сердечник до упора. Я разобрал соленоид, и нашёл там маленькую резиновую деталь, - это был резиновый подпятник для смягчения удара сердечника о донышко соленоида. Причём, дно кончается усечённым конусом, а в сердечнике есть встречная выемка. Резиновый подпятник отклеился и выпал.

Головач был точен и прибыл в 11 час. До 16 час мы с ним записали пять CD: Ray Charles, Mingus, и три - Monk. Его магнитофон (который я исправил вчера вечером) записывал безупречно, а мой, к сожалению, последние полчаса захрипел. Это и раньше иногда бывало с Кировским ТА1, но это блуждающая неисправность и найти её будет нелегко. Я надеялся, что обойдётся, но когда Головач уехал и я проверил качество записи, то убедился, что последние полчаса, в самом деле, испорчено.

9 декабря 1990 года, воскресенье.

День получился неудачный. Во-первых, в бассейне проплыл 1500 м вместо 1600. Во-вторых, мне подсунули на ремонт старый электрофон с неисправным ползунковым потенциометром – регулятором громкости. Я с ползунковым потенциометром никогда дела не имел, и по глупости пытался его ремонтировать, но только зря провозился много часов, пока не понял, что это бессмысленно.

Итак, день прошёл бездарно. Единственная радость: пришли Лиля с Алёшей. Алёша жил без отца, и он с большим интересом проводит время около меня в подвале. Гера возится со своим усилителем, который он когда-то купил за 100 руб (самодельный), и который пострадал на даче от броска напряжения, – там тоже буря рвёт провода.

10 декабря 1990 года, понедельник.

Вернулся из Чехословакии Мосунов, там все дела завершены удачно. Валера снова привёз нам подарки: цанговые карандаши с особо тонким грифелем диаметром 0.5 мм. Их не надо затачивать: и так пишут тонко.

10-12. Президиум НТС по делу Орлова, который хочет оформить расчётные исследования на 2½ года литовского планера ЛАГ-15 через кооператив НТЦ Атаманова. Цена всей работы 300тыс руб, из них ДОСААФ даёт 200 и Литва 100. Дискуссия крутилась вокруг политики: если значительная часть работ пойдёт через кооператив, то ЦАГИ обнищает, так как на его содержание кооператив денег не даёт. С другой стороны, в 1991г фонд зарплаты в ЦАГИ только на 35% обеспечен госзаказом, ещё 35% выплатят ГВФ и ВВС, итого гарантировано только 70% и без того низкой в условиях инфляции зарплаты. А людям надо как-то жить. Вот и пытаются целые сектора, не обеспечив фонд (ФЗП), сразу же наниматься в кооператив. А НТС после долгих рассуждений всё равно вынужден разрешить это, тем более что в эту работу входит также Быков и многие другие.

Я изучил союзный и российский законы о пенсиях. Союзный уже начал действовать 1 октября, и по нему Минаев и Галкин должны уже получать по 350 руб кроме зарплаты. Я пошёл поздравлять Аркашу, но им пока ещё не платили, – оформляются бумаги. Российский начнёт действовать на полгода позже. Мне повезло: моя пенсия будет 350 руб.

Сегодня Ирина поехала в Раменский суд, но его отложили из-за неявки ответчика. Суд направил штраф ответчику 20 руб.

Электрофон «Мелодия-103» я наконец исправил, но клиентка просила отсрочить приёмку до четверга.

11 декабря 1990 года, вторник.

Сильно запахло окончанием года. Срочно доделываются договорные и плановые работы. Эдуард оформляет методический плановый отчёт по сверхзвуку. Толик с Ирой вновь пересчитывают варианты «1-44».

Но результаты у них получаются странные и они нервничают. Толик до того нервничает, что сегодня в шахматной партии с Орловым стал бить ладьёй по рукам Фаянцева за то, что тот подсказывал Орлову да ещё лез руками. Фаянцев уже второй день, как вернулся из Тбилиси, и он очень удачно подсказывал. Настолько удачно, что с его подсказки Орлов обыграл всех подряд: Венедиктова, Рыбакова и Крапивко.

Мосунов рассчитывает варианты для Михайловой. Я сначала сидел в тягостном раздумье, на какой бумаге писать отчёт по Крапивкиной ракете, пока Эдик не подсказал мне, что для этой цели лучше всего подходят тетради, оставшиеся от покойного Ларькина. Действительно, большая рабочая тетрадь на 80 листов очень пригодилась, и я начал писать отчёт. За первый день я успел написать только введение. При этом попутно ещё и посчитал вариант без горючего. Потом я пошёл домой, а Валера ещё сидел до 19 час, ожидая результат для Наташи.