Владимир Буньков - Дневник научного работника

Потом разговор коснулся сталинских времён. Владимир Николаевич оказался знатоком жизни Севера в Сталинские годы – ведь в молодости он работал полярным лётчиком. Он очень хорошо знает жизнь зэков (заключённых) – они жили рядом с ним. Он с матерью жил в государственном доме на Колыме. Они с матерью жили в одной комнате, а в комнате напротив жили 20 заключённых. Эти зэки всегда были голодными, а у лётчиков были хорошие пайки, и поэтому его мать всегда прикармливала этих несчастных. В общем, это были интеллигентные люди, хотя и не без уголовников. Эти зэки с его матерью дружили, а его сторонились, чтобы не подвести. И вот наступил 1953 год. Владимир Николаевич был молодой и собирался жениться. В тот день, когда они с невестой должны были расписаться, умер Сталин, и жених воскликнул: «Слава Богу! Подох, наконец!» Невеста возмутилась и порвала с ним, – любовь кончилась. Уже через три года, когда Хрущёв раскрыл правду о Сталине, Володя Китц, будучи женатым, на теперешней Эвелине, как-то встретил бывшую невесту и укорил её: «Ну что? Я был прав насчёт Сталина?» А та ответила: «Но я же ничего не знала».

25 апреля 1988 года, понедельник.

Звонил Бурцев с завода, говорит, что у него моя программа НУС (наклонный управляемый стабилизатор) успешно прошла. Беспокоился, когда мне вернуть назад. Пока не надо.

Потом приехала Люба Новикова из Реутово, говорит, что Дина Викторовна ушла на пенсию. Люба приехала не по расчётам, а по моделям. Она считает уже без перфокарт: с помощью системы КРАБ. Она рассказала, что у них на заводе один парень украл и вывез с завода целую ЭВМ. Вот так несун!

Сегодня в 17 30в красном зале состоится институтское совещание по поводу выборов Советов Трудовых коллективов (СТК) – на основе опыта НИО-2 и НИО-3.

26 апреля 1988 года, вторник.Вчера на совещании советов трудовых коллективов кроме СТК НИО-2, НИО-3, были ещё СТК НИО-8 и 15. От нашего НИО не было никого, кроме Сопова. Мне как члену партбюро надо участвовать, но я не верю ни в хозрасчёт, ни в СТК.

А Сопов сегодня кое-что рассказал. После утренних шахмат как всегда в конце коридора собралась толпа (в основном курильщики) и дискуссия продолжалась до 8 40. На этот раз я насчитал 16 человек. Сопов доложил, что всё идёт к тому, чтобы созвать съезд СТК. По крайней мере, на XIX партконференции ожидается, что КПСС откажется от своей доминирующей роли в экономике. И Сопов радовался как ребёнок, что наконец-то наступит власть трудящихся.

Что касается НИО-19, то на днях состоится партсобрание о хозрасчёте с докладом начальницы Планового бюро Нины Григорьевны Кочкиной. Я предполагал, что собрание пройдёт формально. В комиссию наметили меня, Стрелкова и Кочкину. А также Бессолову.

Звонил Бурцев. Он ввёл пружины в свободную схему самолёта, а номера нулевых компонентов забыл убрать. Вот чудак!

Венедиктова проводила свою дочь и зятя-иорданца за границу на постоянное проживание в Иордании.

27 апреля 1988 года, среда.Сегодня утром с 8 20до 8 50была особенно яростная дискуссия в коридоре (в «шахматном клубе»). На этот раз я насчитал 22 человека. Опять больше всех злился на меня, как члена партбюро и вдобавок представителя общества трезвости, Поповский. Идейным вдохновителем антипартийной ругани выступал Сопов. Всё здесь смешали в кучу: известное торможение партийно-бюрократической верхушки перенесли на рядовое партбюро и ячейки трезвости. Как будто мы что-то решаем! Они кричат: «Какое вы имеете право решать на своих партсобраниях вопрос о введении хозрасчёта в ЦАГИ?» Да я ещё подлил масла в огонь с помощью статьи Шмелёва в 4-м номере «Нового мира». Раньше алкогольная проблема давала 2/3 всего возможного дохода в пользу бюджета, а 1/3 – самогонщикам, а теперь наоборот: 1/3 и 2/3, да и сахар исчез. «Надо ввести талоны на сахар», - заключил я. Но мне ответили, что самогон можно варить из чего угодно: из муки, хлеба, макарон, лимонада, виноградного сока. И в самом деле, мой сын Герман покупает трёхлитровые банки виноградного сока и заливает их в свою 20-литровую бутыль с зельем, которое булькает через хлорвиниловую трубочку день и ночь, получается вино. (Прекрасное вино из винограда делает мой друг Вл. Ант. Широкопояс!) Я напомнил, что в Иране запретили пьянство. А мне в ответ раздались возгласы: «Запреты – это полицейские меры! А они никогда не помогали. Надо наладить жизнь в стране!» «А почему в Америке тоже пьянство?» Ответили: «Там тоже классовое неравенство – вот и приходится пить: бедные от горя, а богатые от сознания несправедливости в обществе».

28 апреля 1988 года, четверг.Вчера с 16 30до 18 00Крапивко проводил политзанятие на тему «Роль партии в перестройке». Присутствовало 12 человек: я, Дорохин, Шалаев, Жмурин, Ульянов, Сабанов, …В общем-то, всё это уже известно: и статья Андреевой в «Советской России» от 13 марта и ответ в «Правде» от 5 марта.

На вопрос, конкретно кто они – противники перестройки, Крапивко ответил, что мы все в некоторой степени являемся противниками перестройки, если мы ничего не предпринимаем, – не перестраиваемся. Я возразил ему: «Перестройка – это не мелкая самодеятельность, а новое законодательство в стране. Надо не заниматься самодеятельностью на местах, а предлагать в правительство новые законы и строго следовать уже принятым.

Сегодня будет партсобрание о переходе на хозрасчёт, а сначала в 11 час соберётся партбюро. Я позвонил Кочкиной и предложил ей помощь в написании плаката о новой финансовой структуре хозрасчёта. Она ответила, что плаката не надо – она всё нарисует мелом на доске.

Вчера в «Комсомольской правде» статья «Механизм торможения». У нас в стране национализированы не только средства производства, но результаты труда, т. е. продукция заводов, колхозов и т. д. Таким образом, трудящийся превращается в наёмного рабочего, которому платят за время, а не за труд. Сегодняшнее собрание обещает быть бурным. Кроме Кочкиной выступит с докладом ещё и Стрелков – он активный агитатор за хозрасчёт на уровне НИО. Будет принято решение о создании СТК.

29 апреля 1988 года, пятница.Действительно, собрание было бурным и продолжалось до 20 30– три часа. Противниками перестройки оказались Галкин, Минаев и Фомин. Галкин выступал примерно так: «Зачем в научном институте вводить хозрасчёт? Учёный должен заниматься наукой, а не спекулировать научными отчётами. Да и как оценить новую научную теорию, если её эффективность проявится через много лет? Я многократно бывал в Италии, Франции – там учёные оплачиваются из бюджета». Ему ответила Бессолова: «Но Вы забываете, что там, у учёного контракт, а у Вас пожизненный оклад!» А военпред Сергей Фёдоров возразил Галкину так: «Свою зарплату Вы умеете считать! Научитесь считать и себестоимость Ваших работ! Кстати, там за рубежом контракты оплачивают военные ведомства».