Владимир Буньков - Дневник научного работника

Юбилейный банкет прошёл с 14 до 19 час. Я догадался взять с собой видеокамеру. Получился прекрасный часовой фильм, который я редактировал на другой день всё воскресенье. В конце фильма я добавил фотомонтаж, сопроводив его второй симфонией Рахманинова. Получилось так: «Сейчас 1995 год, а вот какие мы были в 1949-1951гг».

На торжественном месте во главе праздничного стола сидели бессменные организаторы: Олег Яковлевский – председатель, Витя Райхер – секретарь, Ульян Пирумов, Лёня Васильев, Юра Красников.

Открывал банкет Олег Яковлевский, предложив в первую очередь почтить память тех семи, кого уж нет. В молодости я не догадывался, что чем старее мы будем, тем радостнее и желаннее будут встречи со старыми друзьями- товарищами. Так оно и есть! Ностальгию трудно описать, её надо испытать! Но на этот раз появился фильм – свидетельство. Прошло три дня, и этот фильм успели посмотреть несколько человек. Действие фильма потрясает даже посторонних, кто имеет отдалённое отношение к юбилярам. Уже ушли копии Райхеру, Мельцу, будут и ещё.

Когда спрашиваешь посторонних, почему понравился этот фильм, они отвечают так: «Редко увидишь на экране сразу столько на вид очень умных приятных людей - … никакой фальши! Всё искренне и душевно». А свои говорят: очень точно показаны все характеры, все знакомые жесты. В разговорах сохранились голоса молодости со всеми интонациями. Конечно, и я очень рад, что так профессионально снял этот фильм. Я даже две сцены там задумал и поставил. Одну сцену можно назвать «Портрет четырёх». На фото крупным планом сняты: я, Райхер, Егоров (мы жили в одной комнате) и Васильев. Портрет – живее не снимешь! Вот этот портрет и воссоздавался. Режиссёром я поставил Мельца. Кинооператором – Лашкова. Остальные весело помогали. Другая сцена: я прошёлся на руках вдоль банкетного стола под аплодисменты пирующих.

Далее я, не мудрствуя лукаво, даю читателю стенограммы некоторых выступлений, взяв их из фильма.

Юра Красников:Вдумайтесь, мужики! Мы уникальное поколение. Нас били снизу и нас били сверху. Мы огрызки 37-х годов. Ну и так далее, - я не буду на эту тему распространяться, вы всё знаете… (Реплика из зала: «Не смотри только на меня» – это Мельц) … я просто хотел сказать, что мы служили честно в любых ситуациях. И это удивительно, не получали особо ничего, ведь никто не может похвастаться, что ездил на Канарские острова. Мы работали для государства Российского, – эти слова были для нас серьёзны: «Для Советского Государства». И наши товарищи свою жизнь отдали на этом поприще. Я вас очень люблю, дорогие мои товарищи! Я хочу выразить любовь… (реплика Райхера: «А мы достойны!») …не боюсь я этого слова, что оно неверно вами истолкуется. (Реплика Владлена Галкина: «Верно истолкуется!») Понимаете, в каком обществе мы живём? У меня есть своё собственное определение, что такое демократия и что такое тоталитаризм. (Возгласы: «Интересно. Давай!») У меня очень короткое определение. Демократия, - это когда никто ни с чем не согласен, но дело как-то движется. Тоталитаризм – это когда все со всем согласны, но ничего не делается. Ждут сверху! ( «Нормально!» –это согласился Лашков).

Дорогие мои товарищи! Возвращаюсь к теме. Почему у нас уникальное поколение? Вот если кто-то оставит традиции для будущего, веру и традиции для нашей молодёжи России - так это люди нашего поколения. Вот если наши дети, внуки что-то поймут от нас, значит тогда… Вот у меня внук в первую очередь воспринимает всё плохое. Потом начинается воспитательный процесс, и я говорю, что во мне же есть и хорошее. Он прислушивается.

Я пью за ваше здоровье. Чтобы больше потерь не было. За стабилизацию России! Оставайтесь такими, какие вы есть, дорогие мои ребята!

Ульян Пирумов. ОДА НА СОРОК ЛЕТ.

Летит и мчится колесница, Ей не дано остановиться.

Промчалось сорок уж годин, Как будто день прошёл один.

Иных уж нет, иные уж далече, Но мы пришли на это вече,

Пришли с седою головой, Но и с открытою душой.

Ты вспомни тот прекрасный час, Когда судьба свела всех нас!

И курса не было сильней, Дружней, умней и веселей.

Какую мощную фактуру, Какой блестящий интеллект,

Какую яркую натуру Являли мы и наш физтех!

Лампо и Лампер и Тутурин, Эзрохи, Райхер и Рэмир,

Конечно, Мельц, конечно, Эдди Как удивляли они мир!

И Кукуджанов благородный, Лашков, Васильев и Зимин

И ваш слуга вам всем покорный Один Московский Армянин.

Когда бы знали мы тогда, Что среди нас проректора,

Директора и доктора. И почти каждый лауреат.

Виват нам всем! Виват! Виват! (все кричат: Виват!)

Кто мог похвастать в целом мире, Что есть у нас Амар Хейям,

В чьей однокомнатной квартире Бардак случался и бедлам!

А в остальном он шах и лорд, И каждый с ним знакомством горд!

Мирей Матье и Кардинале Софи Лорен, Катрин Денёв,

Все без ума и все страдали: Всех покорил их Мугалёв.

Куда опять народ наш прёт? Шумит, танцует и поёт.

Никто команду не уймёт. Идём в поход! Идём в поход!

Петродворец, Дубна, Кавказ любили и желали нас. Мы были рыцари всегда. Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали.

Наш президент как юный Бог. Подумать, как опять он смог

Нас всех собрать, объединить, и может быть, как встарь, споить.

Всего нас пятьдесят голов, и я про каждого готов сказать десяток нежных слов, Но надоесть я вам боюсь, и вовремя остановлюсь.

Сегодня снова средь друзей Прошла как будто пара дней.

Душе и сердцу дела нет, Что простучало сорок лет.

И пусть на много сотен дней Пусть обойдут нас, ей же ей!

Хвала врагов, хула друзей. Пусть нас помилуют несчастья,

Зато пусть нас терзают страсти!

Так выпьем же за всех за тех,

Чьё имя гордое Физтех! (Крики: Ура! Аплодисменты).

  

Застенчивый Вадик Мугалёв, прежде чем провозгласить тост, рассказал притчу. «Не беда, - сказал он, - если кто-нибудь из вас уже слышал эту притчу, пусть посмакует ещё раз».

Священники разных конфессий обсуждали вопрос милости Божьей. Ну, известно, что «Проси и аз воздам».

Падре рассказал случай, когда он этой милости удостоился: Летим мы как-то в Рим на самолёте. Вдруг отказал один двигатель. Потом другой. Потом самолёт попал в турбулентность открытого неба. Все стали плакать, а я стал молиться. И бог явил чудо: вокруг была турбулентность, а около нас было спокойное небо, и пилот посадил самолёт прямо в аэропорт Рима... (Реплика проректора Красникова: -«Вадик, а что такое турбулентность?»… смех в зале. –«Это не познано до конца, поэтому помолчим»,- вставил Олег Фёдоров. «Анатолий Тимофеевич ответит», - подсказал Вадик. «А я не знаю», - ответил тот).

Однажды, - рассказывает поп, - мы плыли на пароходе в Грецию в святые места. Вдруг начался шторм. Пароход бросает как щепку. Все уже надели спас жилеты, а я стал молиться. И Господь явил чудо: вокруг был шторм, а вот у нас был штиль. И капитан спокойно ввёл пароход в гавань.