Владимир Буньков - Дневник научного работника

14 апреля 1997 года, понедельник.

Прошлая неделя вся ушла на эксперименты со стереопроекцией на сферический экран. Можно сказать, поставлена точка на моём увлечении стереопроекцией, которое продолжалось 30 лет. Теперь я окончательно отказался от намерения сделать сферический экран своими руками. Зачем? Во-первых, это дело общественное: для показа в клубе, для творческой деятельности. А кому теперь нужна эта самодеятельность? Рынок насытился всевозможными развлечениями, пришедшими с Запада. И эти развлечения целиком заполнили досуг молодёжи. А что касается моего поколения, то мы уже устали. Из массы зрителей, которым я показал стереопроекцию, перспективны только двое: Парышев да Крысин. Особенно Боря Крысин, специалист по компьютерному редактированию видео (вместе работали в Т-117).

Во-вторых, ушли в прошлое Дон-Кихотские подвиги: собрать телевизор своими руками, или усилитель, или ещё что-нибудь. Делать сферический экран – зачем, когда они серийно выпускаются во Фрязино? Я наконец понял, что хобби только тогда перспективно, когда оно не ведёт в тупик. Я надеюсь, что моя коллекция стереоснимков, насчитывающая около 1400 стереопар, ещё может понадобиться в будущем. Ценность этой коллекции в том, что в ней собраны замечательные пейзажи и виды России, Средней Азии, Кавказа... Эти картинки могут служить путеводителем для их повторения на профессиональном уровне высшего класса. Лазер-видео-стерео придёт!

30 июля 1997 года, среда.

Новый контракт с фирмой Боинг оказался на грани срыва.

Сначала всё шло хорошо. 9 июня состоялась встреча в представительстве фирмы Боинг на Тверской с Джимом Краудером. С нашей стороны были только двое: Амирьянц и я. Джим обсудил с нами условия контракта. Предполагалось, что мы вдвоём с Амирьянцем в результате теоретических исследований и командировок к ним в Сиэтл представим схему новой державки, а они на фирме Боинг спроектируют и изготовят этот прибор, предназначенный для измерения поля скоростей в их аэродинамической трубе.

Джим со всем согласился и спросил о нашей цене. Гена дипломатично ответил, что нас не столько волнуют деньги, как возможность заняться научной работой, а что касается контракта, то Джим должен видеть огромный объём предстоящей работы.

Тогда Джим предложил 50 тыс долларов, и все были довольны.

Прошло полтора месяца, и оттуда пришёл проект контракта. Первые пять пунктов совпали с тем, что было уже обговорено, но появился шестой пункт… о возможности участия фирмы Боинг в конструировании и изготовлении прибора в ЦАГИ. Это было 24 июля, а вчера Гена отправил туда факс (который он сочинил с помощью Парышева и Мамедова), в котором отмечалось, что ЦАГИ не обещал конструировать и изготавливать, и что это должна была делать фирма Боинг. Что это? Недоразумение?

Я же всё прекрасно понял, в чём дело. По прежнему контракту в 1995г ЦАГИ за ничтожную цену 56 тыс $ не только обосновал двойную летающую державку, но и сконструировал, сделал и продул в Т-128, где каждый пуск стоит 2000$. Теперь, если новую державку будут делать на Боинге, то это им обойдётся в миллион долларов. Такие деньги акционеры не утвердят, потому что акционеры не любят терять миллион там, где можно сделать за 50 тыс, а это они видели: возможно за счёт ЦАГИ. Это моё мнение я высказал Гене. Он приуныл, и мне кажется, начал понимать, что и в самом деле, конструировать придётся нашими руками. Там это невозможно: во-первых, для них это дорого, а во-вторых, получается «сделай то, сам не знаю что!» – не могут они конструировать, не понимая идеи, а идея наша.

Тогда Гена спросил меня, а нельзя ли использовать старую конструкцию, которую мы продували в Т-128? Я ответил, что можно, для чего надо укоротить верхнее крыло и заменить оба узла. «Так, если ты уверен в этом, то давай напишем об этом письмо и срочно пошлём им». Но в том то и дело, что я не уверен, потому что когда в марте 1996г был флаттер на нижнем крыле, то амплитуда была страшная, и нет уверенности, что это лёгкое углепластиковое нижнее крыло не претерпело внутренних мало заметных разрушений.

Самое важное, как объяснил мне Гена, успеть утвердить этот контракт как можно быстрее, чтобы попасть в бюджет Боинга текущего года. Но, увы! Похоже, что это не выйдет. Что касается меня, то я отношусь к этому равнодушно. Когда неделю назад пришла бумага, и мы ещё не подозревали о провале, Гена объявил мне, что из 50 тыс $ половина предназначена для зарплаты нам двоим. А я подумал вслух: 12 тыс $ - это огромная сумма; куда столько? Но Гена успокоил: ничего особенного, нормальные деньги! Да, в цивилизованном мире это нормальные деньги. Например, наши Корейские друзья получают 36 тыс $ в год. Но! Их Северо-Корейские соседи получают 10 $ в месяц, и голодают. И так всюду, где коммунистический режим.

31 июля 1997 года, четверг.

Я ведь второй день работаю после отпуска!

Редкий случай, когда я уходил в отпуск не с понедельника, а со среды. Это было 2 июля. Дело было в том, что 1 июля было заседание Учёного совета с защитой кандидатской диссертации (что теперь бывает раз в три года). Защищалась Елена Юрьевна Сомина из НИО-3, выпускница МФТИ. «Динамические нагрузки при посадке самолёта на воду».

Итак, я брал отпуск на 4 недели и провёл его в Волгограде в гостях у дочери Лили, зятя Алёши и внучки Жени. У них хорошая однокомнатная квартира. У Лили отпуск два месяца. Климат там очень тёплый, да и вся их жизнь стала счастливее. Я привёз им в подарок ВМ «Panasonic-650» за 430$, и ещё столько же дал денег (2.5 млн руб). Так что все мои доллары улетучились. В Волгограде у меня были удачные стереосъёмки, и появился новый (15-й) ящик стереодиапозитивов. Кстати, название Царицын произошло от речки Царица, а это звучит по –татарски Сары-Су (жёлтая река), и было это в 1589г.

13 августа 1997 года, среда.

В ЦАГИ нагрянула делегация из фирмы Боинг. По этому поводу Нейланд собрал совещание ведущих специалистов ЦАГИ, чтобы обсудить совместно с гостями возможности заключения ряда контрактов. От нашего НИО на это совещание пригласили Амирьянца, поскольку он у нас сейчас самый плодотворный учёный. Заседания проходили в двух секциях: по аэродинамике и прочности. Амирьянца пригласили на аэродинамическую, т.к. из его трёх проектов два связаны с аэродинамикой: наша летающая державка, и его гибкое адаптивное крыло. Его третий проект – универсальная модель для трубы. Меня Гена тоже взял с собой, чтобы я показал гостям фильм о летающей державке. Этой державкой заинтересовались не только деятели с Боинга, но и наш крупный учёный Леонид Михайлович Шкадов. Он подходил после совещания, чтобы выяснить, как же всё-таки такая державка устойчиво летает против потока, (конечно, это парадокс!).