Владимир Буньков - Дневник научного работника

Приходил Нессонов за пластинками: ему нужна музыка Баха.

13 ноября 1988 года, воскресенье.

Тёще исполнилось 85 лет, и на зиму мы перевели её к нам. Она теперь живёт в Гериной комнате, а Гера, наоборот, переехал жить на её место. Там дача большая, но много хозяев. На нашей половине живёт бабушка и её сын, Иринин брат Юрий.

Воскресный день выдался мрачный. И всё было мрачно и обыденно в тот день: и семейные дела, и хобби, даже противно переписывать. Единственную радость в тот день нам доставила Лиля. Она вернулась из заочного пединститута в 20 часов, благополучно сдав зачёт.

14 ноября 1988 года, понедельник.

С утра к нам пристал Б. И. Смирнов, требуя ответа, почему не прошли его программы на БЭСМ-6. Он грозит, что выбросит наши колоды с машины, потому что из-за них якобы портится библиотека стандартных программ на диске. Это действительно было, и он слышал об этой истории, но это было в сентябре и только однажды, но с тех пор всё в порядке. А у него застряло в СП50 во время работы СП141 (программа СП141 была написана мной в 1970г для редактирования и управления всеми стандартными самодельными программами). Я посмотрел на его протокол, а там напечатано: ДАЙ ЗАПИСЬ НА МЛ!

В программе КС вообще нет никаких МЛ (магнитных лент)! Причём здесь «Запись на МЛ?» Там должна быть запись на МБ! (барабан)! Итак, он оказался не прав, но не извинился.

Позвонил Славе Салтыкову по поводу договора: мы им сделаем комплекс за два года, а они на это время обеспечат нас ЭВМ. Он обещал переговорить со Спириным.

Соболев вручил мне образец договора на госзаказ. Такой каламбур, - несколько страниц текста и всё юридическим языком! И непонятно, кто будет проверять выполненную научно-техническую работу.

Утром в 8 30зашёл Сабанов и взял на полчаса нашу пробивалку, (мы острим: «ручной перфоратор системы пробивалка»). И вот уже 11 30, а его всё нет. Все недовольны: и Толя, и Ира, и Тамара. Я тоже был вынужден вместо пробивки прорезать две дырочки бритвочкой. Ничего не поделаешь, – вся наша работа держится на перфокартах.

В 14 00расширенный НТС ЦАГИ по прочности на государственную премию 1989 года. Утром я часто вижу Чижова, – его гараж на нашей улице, - я спросил его: «Кого выдвигают на премию?» «Не знаю, - ответил он, - но не меня!»

Галкин обещал ускорить заключение договора с «Молнией».

15 ноября 1988 года, вторник.

Итак, НТС по выдвижению на государственную премию 1989 года.

Из двух организаций пришли письма с предложением включить в авторский коллектив на представление на госпремии представителей от ЦАГИ. Сначала зачитали письмо от организации «Машиностроение». Выдвигается комплекс расчёта на прочность под названием «Отсек». От ЦАГИ предлагается включить Замулу, Дударькова и Синявского. Что касается Замулы и Синявского, то эти люди нам хорошо известны, а Дударьков – это, по-видимому, исполнитель, т. е. тот, кто непосредственно делал эту работу. Обычно так и бывает: список возглавляют руководители, а исполнители в конце. А потом в министерстве список урезают, и исполнители оказываются за бортом.

Потом зачитали письмо от другой организации. Подаётся работа по исследованию ресурса в машиноведении. Там тоже несколько институтов: ИПМ – институт проблем механики, и т. п. От ЦАГИ приглашают двоих. И вот эти два места вызвали бурю. От НИО-19 ясно – Райхера. А вот от НИО-18 пытались выдвинуть Лейбова, но трудовой коллектив не утвердил, так как там несколько людей, одинаково достойных. Либо троих: Лейбова, Нестеренко, Абрамова, либо никого, - так решил коллектив во главе с председателем СТК Валентиной Вас. Климович. Тут Селихов, который вёл НТС, объяснил (и потом Галкин, имеющий большой опыт в получении Государственных премий, добавил), что на госпремию разрешается подавать коллектив не более 12 человек, и поэтому от нас мы не можем подать более двух человек. «Так что давайте, не будем упускать предоставленную нам возможность и подадим хотя бы одного Лейбова», - подытожил он.

Стали голосовать. Кто за Лейбова? 19. Кто против? Нет. Воздержался? 9. «Не все голосовали: присутствуют 50 человек». Тогда опомнились, почему голосуют случайные присутствующие? Селихов успокоил: «Тут сейчас сидят все заинтересованные, а у нас демократия». Снова долго голосовали и в результате выдвинули Райхера, Лейбова и Нестеренко. В заключение Селихов предупредил, что это последний шанс попасть на конкурс по теме «Ресурс», так как это возможно только раз в несколько лет, и следующая возможность представится только в 1992г, когда на линию выйдут самолёты ИЛ-96 и ТУ-204 и появится ясность с их ресурсом.

Насчёт договора с «Молнией». Галкин требует: «Где наше ответное письмо?» Я ответил, что нечего разводить бумажную волокиту, мы им комплекс, они нам ЭВМ. Они уже знают. Я начал объяснять: Стоимость наших работ… «Никаких денег, - прервал меня Галкин, - мы им всё сделаем бесплатно, а потом посчитаем все аппараты!»

«Мы». А кто это мы? А вот мы не собираемся ничего считать даром.

ЭВМ - 90 тыс р, а наша работа – 300 тыс. Только комплекс программ!

17 ноября 1988 года, четверг.

О гарантированном исправлении колоды.

Обычно всякие исправления в колоде чреваты новыми ошибками. Приятно работать с отлаженной колодой, в которой остаётся только делать серийные расчёты. На днях Эдуард приносит Тамарину колоду, а там Авост в моей СП-340 из-за того, что матрицы жёсткости и инерции: G, C, - не удовлетворяют требованиям: G – диагональная, а С – единичная. У Тамары в антисимметричном расчёте три нулевых тона, а Эдуард заказал исключение только двух. Короче, я предлагаю исправить и заказать исключение трёх тонов. Для этого надо сделать исправления в трёх местах совершенно разного типа: 1) кроме четырёх точек стыковки добавить ещё и пятую, не лежащую на линии тех, 2) пробить координаты этой пятой точки, и 3) заказать кроме компонентов i=1, i=2, ещё и i=3 (удачно, что всё подряд).

А уже 16 час и за окном темнеет. Вижу, – у Эдуарда пропал энтузиазм. Он чувствует, что если сделает эти изменения, то колода заткнётся. Я подумал и решил помочь. Беру колоду, всё это нахожу и пробивалкой делаю новые дырки. К счастью, на этот раз не пришлось вставлять ни одной затычки. А это всегда маленькая радость, иначе придётся делать репродукцию. Ведь затычки – это бой от перфораторов, он всегда может выпасть. Пробивалка надёжна только при ярком свете и чтобы руки не тряслись.

Всё! Я наконец пробил, собрал снова колоду и вручил Эдуарду со словами: «Правильность гарантирую!» И точно! На следующее утро принесли результат, и там всё получилось. Тамара даже удивилась, что прошла колода «анти»– это расчёт антисимметричных колебаний. Там 3 нулевых тона: 1) вбок, 2) рысканье и 3) крен. В потоке всё меняется.