Николай Молчанов - Огюст Бланки

Участие в выпуске газеты «К народу» знаменует новый важный сдвиг в развитии самого Бланки. Если при Реставрации он примыкал к либералам, требовавшим только некоторых политических реформ и ограничения монархии, то теперь он не только становится решительным республиканцем, но идет дальше, к социалистическим замыслам. Его идеал воплощается не в буржуазной, а в социальной республике. Правда, ее конкретный облик вырисовывается пока крайне туманно и неопределенно. Но важно, что перед ним, так же как и перед другими наиболее активными деятелями «Общества друзей народа», встала такая проблема. У них не было никакой единой программы, общпх политических и социальных воззрений. Вступив в революционное движение под влиянием чисто сентиментальных, идеалистических побуждений, из чувства возмущения царящей в обществе несправедливостью, сочувствия к страданиям народа, эти благородные и самоотверженные люди часто блуждали среди иллюзий, обманчивых надежд, наивных увлечений. И все же в сознании у них пробивала путь идея социалистического преобразования общества. Некоторые из них оказались связанными с конкретными течениями утопического социализма. Здесь были сенсимонисты, такие, как Филипп Бюше, бывший карбонарий, или Шарль Тест, друг и ученик соратника Бабефа Ф. Буонарроти. Вопрос о влиянии учения Бабефа на Бланки особенно важен и интересен, поскольку в исторической литературе довольно прочно утвердилась версия о том, что бабувизм оказал большое влияние на зарождение и развитие бланкпзма как самостоятельного течения в освободительном движении пролетариата.

Гракх Бабеф — одна из самых интересных фигур, выдвинутых французской революцией. Правда, его звезда появилась на политическом горизонте не в период подъема, а ближе к закату революции. Собственно, из забвения имя Бабефа извлек его уцелевший соратник Ф. Буонарроти, который в 1828 году выпустил в Бельгии книгу «Заговор во имя равенства, именуемый заговором Бабефа». Затем, после июльской революции, книга вышла во Франции, и ее наверняка читал Бланки. «Заговор Бабефа» — первая в истории попытка революционного введения коммунизма. Но коммунизм Бабефа был призрачной мечтой, утопией. Правда, в отличие от других социальных утопистов Бабеф был революционером. Он мечтал, а затем и конкретно планировал создание общества, в котором «все будет общим». Коммунизм Бабефа был принудительным, грубо уравнительным и, конечно, не мог опираться на реальные предпосылки экономического и социального развития. Попытка Бабефа подготовить захват власти и установить революционную диктатуру окончилась плачевно. Заговор был раскрыт, а его руководители сложили голову на гильотине. Но если бы в организации Бабефа не было предателя, все равно его затея с самого начала обрекалась на неудачу из-за несоответствия мечтаний Бабефа и объективных потребностей развития тогдашней Франции. Более того, бабувисты не хотели такого развития. Они отвергали даже технический прогресс. В одном из их манифестов говорилось: «Пусть погибнут, если это нужно, все искусства, лишь бы только у нас осталось действительное равенство». Речь шла о равенстве всеобщей нищеты в условиях казармы. Такая проповедь аскетизма и первобытного равенства побудила Маркса и Энгельса в «Коммунистическом манифесте» назвать ее реакционной.

Тем не менее благородство самой идеи равенства привлекало к Бабефу симпатии в «Обществе друзей народа» и Буонарроти оказал на молодого революционера определенное влияние. Нет никаких данных о том, что Бланки был знаком с Буонарроти. Несомненно только его знакомство с последователями этого старого революционера Шарлем Тестом и Буайе д’Аржансоном. Известный исследователь бланкизма Самуил Бернстайн писал: «Нельзя утверждать с уверенностью, что Бланки был прямым наследником Буонарроти, как это делают некоторые историки. Нигде в рукописях Бланки не говорится о бабувизме или об уроках Буонарроти, нет там выражения признательности ему. В беседе с корреспондентом

«Таймс» Бланки отверг мысль, что он был учеником Ба-бефа».

И все же бабувизм оказался ближе к идеям и методам революционной деятельности Бланки, чем все другие течения утопического социализма. Дело в том, что в отличие от них только бланкизм носил революционный характер. Крупнейшие из этих течений, связанные с именами и учениями Сен-Симона и Фурье, стремились не к революции, а к тому, чтобы предотвратить ее.

Но здесь необходимо сказать о том, какой смысл вкладывался в 30-х годах XIX века в слова «социализм» и «коммунизм», которые еще только входили в обиход. Под социализмом понимали любое стремление улучшить условия существования низших слоев общества и обеспечить социальный мир. Это было очень неопределенно, и поэтому в противовес такому «социализму» использовали слово «коммунизм», когда хотели сказать о необходимости установления общественной собственности на средства производства для достижения всеобщего равенства. Коммунизм предусматривал в качестве метода установления такого порядка насильственную революцию, а социализм — только мирные средства.

Крупнейшим представителем такого «мирного» социализма был выходец из аристократической семьи граф Анри де Сен-Симон. Он объявил целью своего учения улучшение участи наиболее многочисленного и наиболее бедного класса общества. Но руководящую роль в общественном преобразовании он отводил «истинным вождям народа» — капиталистам. Помощи в этом деле он добивался от Наполеона, Людовика XVIII, даже от Александра I. И все же во взглядах Сен-Симона наряду с множеством иллюзий оказалось немало прозорливых догадок, послуживших позднее ценным материалом для создания научного, а не утопического социализма. В его произведениях родились легендарные формулы, такие, как «эксплуатация человека человеком», «от- каждого — по способностям, каждому — по труду»...

Когда Бланки начинал самостоятельную политическую деятельность, самого Сен-Симона уже не было в живых; он умер в 1825 году. Последователи внесли в его доктрину много своего. С одной стороны, они развили социалистические моменты сенсимонизма, но с другой — усилили элементы иррационализма. Во главе с «отцом» Анфантеном в квартале Менильмонтан возникла сенсимонистская религиозная община, прославившаяся в особенности скандальными попытками произвести реформу половых отношений. Больше всего шума наделали разные внешние чудачества сенсимонистов. Они носили специальную одежду с пуговицами, которые застегивались на спине. Поскольку самому в такой одежде нельзя было ни одеться, ни раздеться, то таким способом надеялись воспитать чувство коллективизма. В 1832 году сенснмонистская секта была разгромлена, ее руководителей привлекли к суду. Но как идейное течение сенсимонизм будет существовать долго, хотя многое из его представителей станут преуспевающими банкирами или промышленниками.