Вадим Кожевников - Годы огневые

Но есть одна отрасль промышленности, которая здесь еще не получила доляжого хозяйственного разрешения. Бесчисленное количество порубочных остатков древесины валяется в лесу и сжигается в огромных кострах. Лесохимия не вторглась еще сюда по–настоящему. Между тем путем рационального использования этой бросовой древесины страна могла бы получать в огромном количестве уксусную кислоту и вырабатываемые вместе с ней метиловый спирт и другие очень ценные химические продукты, имеющие большое народнохозяйственное значение. Профессор А. К. Славянский разработал форпиролизные передвижные установки, которые по своим габаритам не превосходят габариты трактора и вырабатывают, кроме химических продуктов, силовой газ. Но мы не обнаружили этих установок в карельских лесах. А следовало бы знать, что стоимость продукции, получаемой при форпиролизе отходов лесозаготовок почти равна стоимости продукции основного производства.

Мы были также в цехах комбината стандартного домостроения, расположенного на берегу Онежского озера.

185 тысяч кубометров древесины предприятие перерабатывает в год, 110 тысяч из них уходят в отходы. Между тем комбинат может перерабатывать все отходы до последней щепки. При комбинате запланирован завод по производству древесно–волокнистых теплоизоляционных облицовочных плит. Уже пришло оборудование, по здание завода вовремя не успелп запроектировать. Можно было бы давно наладить производство ксилолитовых плит из прессованных опилок, есть оборудование, по нет проекта цеха, нет утвержденной сметы. Год тянулась переписка по поводу производства гипсового и цементного фибролита из древесной стружки, для производства которого давно было получено оборудование.

Да, на комбинате изготовляются очень хорошие дома, красивые, со всеми удобствами, и будут в них жить хорошие советские люди на Украине, на Урале, на великих стройках нашей страны. Комбинат уже сейчас оснащен великолепным станочным парком, производство домов в нем будет осуществляться конвейерным методом, но мы, советские люди, не только отличаемся богатырским размахом своих дел, но и великой хозяйской прозорливостью и большевистской деловитостью. Да, мы привыкли считать на миллиарды, но мы приучены с суровой тщательность!* находить миллионы там, где ленивые души видят только копейки.

На эстакаду, освещенную электрическим светом, собрались рабочие мастерского пункта.

Говорил старый лесоруб Василий Мальцев:

— Страна дала нам замечательные машины, мы стали механиками, машинистами, мы стали людьми индустриальных профессий. Мы не просто заготовители леса. Великие стройки нашей эпохи здесь, у нас, в карельских лесах. И по их спросу мы должны давать теперь лес. По их размаху вести разработки. И вместе со всеми чувствовать единым сердцем свой ответ за свой труд перед Родиной. Я давал две с половиной нормы, буду давать четыре.

Один за одним подымались трактористы, электрики, диррикисты, электропильщики и отмеривали новые высокие меры для своего труда.

Мы возвращались из лесопункта по узкоколейной железной дороге. Сквозь лесную чащу мелькали электрические огни освещенных эстакад. На станции Челна из вагонов, прибывших из глубины страны, стальные краны при свете прожекторов выгружали новые трелевочные тракторы, передвижные электростанции на мощных резиновых скатах. Это страна давала дополнительную технику рабочим лесной промышленности.

И я думал о лесном океане, о безграничном многообразном богатстве его, столь властно приобщаемом сейчас советским творческим человеком к всенародным сооружениям нашей эпохи. И думал я еще о том, как великая наша цель — коммунизм рождает в наших людях беспредельную творческую энергию, и эта энергия, воплощенная в великие деяния, победит все, ибо нет ничего на свете такого, чего не могли преодолеть советские люди, воодушевленные жаждой творчества и несокрушимой верой в свои силы, в свое трудовое всемогущество.

1950 г.

Реку покрывает сейчас метровая ледяная кровля. Сколько же машин уже прошло здесь, если продавлены такие глубокие колеи в этом ледяном настиле? Какие тяжести надломили его? Местами зияют трещины, из которых бурно хлещет вода, дымящаяся на стуже.

Гусеничный трактор волочит исполинских размеров сани, сделанные из цельных стволов деревьев.

— Эй, друг, ты тут шоссе поломал?

Тракторист высовывается из кабины и озорно кричит:

— Нет, мой груз легкий, река его еще держит. По ней другой механизм на тот берег переправлялся, вот уж под ним она похрустела.

Тесно на ледяном тракте: бесконечные караваны машин везут грузы — строительные материалы, гигантские части каких–то механизмов.

А левее нас на льду лес буровых вышек. Значит, вот оно, близко, заветное, волнующее…

Вереница стальных самосвалов, вздымая поочередно кузова, ссыпает в проруби грохочущий щебень, и мы видим, как кипит, как выбрасывается вверх волжская вода.

— Банкетку насыпаем, — объясняет шофер, — вроде барьера для будущей плотины, чтобы на нее Волга–матушка не очень напирала.

И, бросив небрежно окурок в прорубь, картинно протянув руку, он сказал:

— Глядите, уже вода вспять пошла. Видите, куда он поплыл? То–то же.

Да, здесь течение Волги, натыкаясь на насыпаемую каменную преграду, откатывалось назад и огибало ее. Повторяя опыт шофера, мы бросали в воду из наших карманов все, что могло плавать, все, что могло служить поплавком, свидетелем начавшейся победы.

У подножия забеленных снегом Жигулевских гор, на побережье, мы увидели окруженное стрельчатыми кранами стальное сборище могучих экскаваторов; тяжкие их узлы висели на тросах кранов, плыли в воздухе, медленно и тщательно примерялись, прежде чем одеться доспехами. Стальные зубастые шлемы их, способные вместить трактор, лежали еще на земле.

— Снаряжаются наши землекопы. Но это еще так, средневесы. Скоро сюда шагающие пришагают, — ну, те; богатыри.

— Но как же вы их на холоде монтируете, ведь железо к рукам липнет?

— А у нас здесь весна, товарищ, — смеется монтажник, — мы уже весенний план перевыполнили.

Коммунисты возглавили соревнование. Экскаваторщики Воронович, Игнатов, Колобаев, Зинкевич досрочно смонтировали свои машины.

Обратные склоны Жигулевских гор у будущей плотины уже изрезаны каменными карьерами. Уже обнажена первозданная слоистая порода гор, сложенная будто из циклопических плит. В горах выдолблены каменные пещеры, колодцы штолен, куда подрывники укладывают тонны аммонита.

Земля колеблется под ногами. Взрыв. И расшибленные взрывом каменные пласты трещат, лопаются, грохочут, рушатся вниз оползнем, и вековая сосна, стиснув в своих корнях гигантскую каменную глыбу, словно орлиная пернатая нога с добычей, летит вниз.