Вадим Кожевников - Годы огневые

— Перепугаются там небось лоси от грохота, еще убегут куда–нибудь? — И, застенчиво улыбнувшись, пояснил: — Вот выстроим город — какая радость будет школьникам такого красивого зверя в натуре наблюдать. Места тут необыкновенные!

Скоро здесь, возле карьеров, вырастет камнедробильный завод, который будет давать не меньше десяти тысяч кубометров щебня в сутки. Он удовлетворит не только потребность Куйбышевского строительства — в навигационный период завод сможет снабжать щебнем и строительство ВолгоградГЭС. Так части Жигулевских гор суждено перевоплотиться в новые твердыни, созданные волей и творчеством советского человека.

На правом берегу Волги началась выемка грунта под фундамент гидроэлектростанции. Здесь работают мощные электроэкскаваторы. Движения этих машин почти бесшумны: слышен только звон ломающихся глыб промерзшей каменно–твердой земли, блещущей в изломах ледяными кристаллами, словно куски гранита. Когда же ковш погружается в непромерзший грунт, слышно только одно податливое сопение почвы и под ногами ощущается ее колебание.

150 миллионов кубометров земли предстоит переместить строителям Куйбышевской ГЭС — в двадцать пять раз больше, чем при строительстве Днепровской станции.

И я вспоминал Днепрострой вот в такие же дни начала его созидания. Сколько людей тогда кишело на дне котлована с тачками, с лопатами в руках! И с каким восхищением я тогда глядел на экскаватор, наполняющий кузов полуторатонной машины несколькими взмахами ковша!

А здесь в котловане почти такое же безлюдье, как в цехе нового завода. Электроэкскаватор сразу подымает ввысь вагонетку грунта, и все–таки несколько взмахов сделает он прежде, чем наполнится доверху стальной кузов минского богатыря–тяжеловоза.

Я думаю: пройдет еще немного времени, и мы так же будем стоять на берегу другой нашей могучей реки, и будем вспоминать Куйбышевский гидрострой, и будем испытывать чувства, подобные тем, какие испытываем сейчас.

Строительство — это сражение, и как бы ни был тщательно, дальновидно и мудро разработан план его, какой бы могущественной техникой ни была вооружена армия строителей, — битва с природой требует от человека мужества и самоотверженности.

Буран, с огромной скоростью передвигавший по приволжским степям миллионы тонн снега, обрушился на строителей подъездного железнодорожного пути.

Мощный снегоочиститель не мог одолеть снежные громады. Иссякло топливо, не хватало уже продуктов питания. И все же куйбышевские колхозники и рабочие–путейцы не прекратили работы. На помощь им пришли летчики. Сбросили с самолета продукты и топливо. В своем рапорте начальнику гидроузла строители дороги с гордостью доложили, что, «несмотря на неблагоприятные условия погоды, механический путеукладчик, экскаваторы, большегрузные скреперы, бульдозеры, грейдеры и другие механизмы отечественного производства показали себя с самой отличной стороны».

О себе они ничего не сказали, справедливо считая, что стойкость и мужество — сами собой разумеющиеся качества советского человека.

У строителей Куйбышевского гидроузла есть уже своя история завершенных трудовых подвигов.

Коллектив инженерно–геологической экспедиции Гидропроекта должен был в кратчайший срок выполнить изыскания, определяющие выбор створа сооружений, их компановку и типы, исследовать устойчивость грунтов.

Страна вооружила геологов сложнейшей техникой. Сейсмическая, электрометрическая разведка позволяет им проникнуть в тайны земной коры, не вскрывая ее оболочки. Но самые точные данные добывают путем бурения почвы.

Плацдарм, где ляжет величайшее гидросооружение земного шара, должен быть исследован с абсолютной точностью. И вот, как только Волга встала, на еще зыбкий лед вышли геологоразведчики и с ледяной крыши начали вручную бурить ее ложе. По мере того как крепла ледяная кровля, сюда перевозили механические буровые установки. Много было машин, оборудования, но не хватало людей. К геологам пришла колхозная молодежь. Ребята не имели представления о буровом деле, но быстро овладели им, потому что это были грамотные люди, получившие в школе знания основ физики, химии.

Были дни, когда человеческий голос терялся в реве снежного урагана; буровые вышки, сотрясаясь, гудели, как струны, готовые лопнуть от напряжения. Тяжелую доску, сорванную с вышки, ветер уносил на сотни метров. Но бригады геологоразведчиков не только выдержали штурм непогоды. Они вдвое, втрое перевыполнили свои нормы.

Комсомолец Сергей Иванов, когда трактор не смог преодолеть снежные заносы, отправился пешком с кернами особо важных горизонтов грунта, закутав их в свой полушубок: если бы керны замерзли, нельзя было бы произвести полноценное исследование.

Это боевые будни строителей.

В отделе кадров строительства мы встретились с группой комсомольцев.

— Поймите, дорогие, нельзя так стихийно, — убеждал их сотрудник отдела, видно, переживший за сегодняшний день немало таких «вторжений», — нам нужны только квалифицированные товарищи. Это раньше, на Магнитострое каждая пара рабочих рук в дело шла. А у нас здесь машины, механизмы. Вы думаете, в строители так просто попасть? Учиться надо.

— А мы готовы учиться.

— Вот и выходит, вас сначала надо на курсы, в учебный комбинат посылать. Вы же слова сказать не даете — «работать, работать»… Я сам без спроса в Комсомольск уехал. Но ведь это когда было!

Выписав путевки в учебный комбинат, сотрудник вздохнул:

— Это еще ничего народ — дисциплинированный. Тут у меня одна девушка из Алма–Аты приехала. «Я, — говорит, — в первую пятилетку маленькой была, во время войны из–за молодости на фронт не взялп, а теперь вы мне отказываете? Где я жизненную закалку получу?» А специальность у нее — фармацевт.

— И что же, вы ей отказали?

— Нет, уговорил в нашу аптеку пойти. А она на экскаватор просилась!

Учебный комбинат Гидростроя выпустил уже 500 плотников, 100 печников, 200 каменщиков, 140 мостовщиков.

В разных городах страны открыты курсы, на которых обучаются дизелисты, экскаваторщики, десятники, бухгалтеры для Куйбышевского строительства. Учебный комбинат в Калаче выпустил около ста экскаваторщиков и тридцать десятников. Курсы шоферов в Куйбышеве дали строительству сто водителей.

Когда мы выходим из управления, уже ночь.

Ледяная кровля Волги, освещенная прожекторами, сияет, словно лунный слиток. В огромных прорубях кипит ее черная вода, теснимая каменной перемычкой. Сквозь темные чащи леса мелькают движущиеся всполохи света — это по дорогам идут сюда колонны машин с драгоценными грузами. На стрелах экскаваторов и кранов, словно на мачтах кораблей, горят фонари. В окнах недавно выстроенного городка теплятся, точно диковинные цветы, разноцветные абажуры. И отсюда в недвижимое от стужи пространство плывут звуки музыки. В небе горят звезды такой голубизны и яркости, что кажется, это они зажигают в снегу бесчисленные синие огоньки.