Федор Кедров - Советсткие ученые. Очерки и воспоминания

Несмотря на существенную разницу в возрасте, Сергей Иванович никогда не казался мне старым человеком. Этому, по–видимому, способствовала его форма общения и поведения. Теперь все–таки вспоминается, как медленно он поднимался по лестнице института в последние годы, как, по–видимому, тяжел для него был известный всем туго набитый черный портфель. Но усилием воли он старался казаться прежним Сергеем Ивановичем.

Я бы не был удивлен, если бы и тогда в какой — нибудь студенческой компании он подтянул бы баском, как это, вероятно, он и. делал в прежние студенческие «татьянины дни»: «Gaudeamus igitur …»

Известие о его смерти было для меня настолько неожиданным, что я некоторое время не мог понять, о ком идет речь. А дальше только рассеянно повторял: «Не может быть этого, это какая–то ошибка». Но ошибки не было. Смерть Сергея Ивановича воспринималась мной как одна из смертей близких людей, когда как–то внезапно переоцениваются жизненные ценности и многое освещается каким–то другим, не прежним светом.

На мою долю выпало большое счастье проработать почти двадцать лет под непосредственным руководством Сергея Ивановича Вавилова.

В 1932 г. физический отдел Физико–математического института Академии наук СССР (в Ленинграде) представлял собой небольшую группу ученых, в основном теоретиков, с различными направлениями работы. Практически никакой экспериментальной базы у института не было, и сотрудников его объединяло только общее помещение и официальное положение. Мы, группа молодежи, принятой на подготовительное отделение аспирантуры в институте, оказались фактически «беспризорными».

В этот–то момент в институте и появился Сергей Иванович. Он сразу же поставил вопрос о создании современного физического института широкого профиля, со своим научным лицом, занимающего достойное место среди других физических институтов страны. Учитывая наличие Физико–технического института, Оптического института, Радиевого института, Физического института Московского университета и других исследовательских физических институтов, реализовать такое решение было совсем не просто. Для этого нужны были не только сильная поддержка партии и правительства, не только решение Совета Народных Комиссаров о переводе Академии наук из Ленинграда в Москву, но и необычайная энергия, дальновидность и организаторский талант Сергея Ивановича.

Первым делом Сергей Иванович принялся подбирать и готовить кадры для нового института. Он сам взялся руководить молодыми аспирантами, воспитывая из них будущих физиков. И вот что представляется мне особенно интересным и характерным для Сергея Ивановича. Уже тогда у него была своя научная школа, он был признанным лидером науки о люминесценции в стране. Большинство руководителей на его месте при создании нового института прежде всего стали бы поддерживать и развивать «свое» направление. Сергей Иванович с присущей ему прозорливостью уже в те годы увидел огромное будущее только что зарождавшейся физики атомного ядра. Несмотря на то, что далеко не все ведущие физики поддерживали такие взгляды, Сергей Иванович в первую очередь стал собирать и готовить кадры для развертывания в институте работ именно по ядерной физике. Еще до переезда института в Москву он пригласил для этих исследований И. М. Франка и Л. В. Грошева. П. А. Черенкову он предложил тему в промежуточной области между люминесценцией и ядерной физикой, и лишь А. Н. Севченко включился в работу по люминесценции. Мне он поручил проведение исследований только что открытых тогда нейтронов. С. Н. Вернов присоединился к работе несколько позже.

Я не собираюсь подробно рассказывать историю развертывания в ФИАНе работ по ядерной физике. Мне хочется лишь в нескольких словах обрисовать атмосферу, которую создал в институте Сергей Иванович.

Прежде всего Сергей Иванович замечательным образом умел сочетать доброжелательность, готовность всегда прийти на помощь и просто огромную человеческую доброту с большой требовательностью и нетерпимостью по отношению к отлынивающим от работы. Главное, что воспитывал в своих учениках Сергей Иванович, — это любовь к выполняемому делу, чувство долга и желание работать, работать и работать, не щадя своих сил.

Хорошо помню такой эпизод в самом начале моей учебы под руководством Сергея Ивановича. Мне надо было ознакомиться с работами, выполненными методом камеры Вильсона, чтобы самому создать подобную установку. Сергей Иванович рекомендовал мне тщательно проштудировать статью П. Оже из «Annales de Physique». С трудом разыскав статью, я, к огорчению, обнаружил, что она написана на французском языке, которого я совсем не знал. Смущенный, я пришел к Сергею Ивановичу, надеясь, что он порекомендует мне какую–нибудь другую статью — на немецком или хотя бы на английском. Но не тут–то было. Сергей Иванович твердо сказал, чтобы я взял словарь и искал в нем хоть каждое слово; сказал, что его совсем не беспокоит, сколько времени я потрачу на первые страницы: «Хоть целые сутки на страницу, но обязательно работайте сами; потом дело пойдет все быстрее и быстрее». Надо ли говорить, что этот урок я запомнил на всю жизнь. И как хорошо переплетается с этим воспоминание о том, как забеспокоился Сергей Иванович, когда в один из зимних дней он увидел меня на улице и счел, что я «слишком легкомысленно» одет для стоявшей в тот день погоды.

В первый период работ по ядерной физике Сергей Иванович привлек в качестве консультанта профессора Льва Владимировича Мысовского из Радиевого института. Моя экспериментальная работа по изучению рассеяния нейтронов на протонах проходила в стенах Радиевого института. Но тем не менее я все время чувствовал себя аспирантом Сергея Ивановича. Он, как говорят, «не спускал глаз» со своих молодых подопечных. Уже тогда он был крайне занят. Научное руководство громадным Оптическим институтом, директорство, а фактически работа по созданию нового Физического института и очень активные собственные исследования требовали огромного напряжения и полной отдачи сил. Казалось, что время на аспирантов, да еще не по своей специальности, выкроить невозможно. Но Сергей Иванович нашел выход.

Он был очень заинтересован в опытах своего аспиранта П. А. Черенкова по свечению растворов ураниловых солей под действием гамма–лучей (приведших, как известно, к открытию знаменитого излучения Вавилова — Черенкова).

Фотометрирование проводилось разработанным Сергеем Ивановичем методом гашения по порогу зрения. Для этого необходимо работать с полностью адаптированным глазом, т. е. надо было предварительно просидеть целый час в темноте. Обычно Сергей Иванович сам принимал участие в измерениях один или два раза в неделю. Вот он и предложил своим аспирантам воспользоваться этим часом сидения в темноте для еженедельного отчета и обсуждения с ним хода аспирантской работы. Хорошо помню, с каким нетерпением я дожидался очереди «посидеть в темноте» со своим руководителем. Многие ли аспиранты сегодняшних дней имеют возможность регулярно и обстоятельно беседовать с научным руководителем — директором института, академиком, выдающимся ученым современности?