Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все

Нашёлся человек, который сказал: «Хватит!» Хватит жить с оглядкой на Советский Союз, хватит пропагандировать вооружённую классовую борьбу, хватит насилия, хватит смертей. Давайте сядем и будем договариваться.

Звали его Энрико Берлингуэр, был он генсеком Компартии, настоящим коммунистом — в хорошем, плакатно-героическом смысле этого слова — и человеком, в чьих личных высочайших морально-этических качествах не сомневались даже злейшие политические противники. Он первым выдвинул идею того, что позднее получит название «исторического компромисса» между коммунистами и христианскими демократами.

Председатель национального совета Христианско-демократической партии и пятикратный премьер-министр Италии Альдо Моро тоже был неплохим человеком.

— А давайте! — сказал он. — Давайте действительно помиримся и возьмём коммунистов в правительство.

Но вот Джулио Андреотти эта идея как-то не очень понравилась. И не только ему. Против оказались сразу все: СССР, США, консервативная часть демохристиан, социалисты (поскольку таким образом терялся смысл в сохранении правящей левоцентристской коалиции, и они оставались не у дел), фашисты и даже радикальное крыло коммунистов. Включая, разумеется, и Красные бригады.

Поэтому когда 16 марта 1978 года, прямо в день утверждения состава очередного правительства с Андреотти в роли премьер-министра, национальные и мировые СМИ взорвались экстренными сообщениями: «Красными бригадами похищен Альдо Моро! Пять человек его охраны расстреляны на месте!» — парламент втайне вздохнул с облегчением, быстренько одобрил новый полностью демохристианский кабинет и идею компромисса благополучно похоронил. Короче говоря, в целом все остались довольны. Кроме похищенного Моро. Который несколько огорчился, попросил у бригадистов бумагу и карандаш и принялся что-то строчить.

Ситуацию в Италии на ближайшие два месяца после похищения можно охарактеризовать одним словом: «ищут». Ищут пожарные, ищет полиция, ищут экстрасенсы итальянской столицы. Последнее — не преувеличение. К поискам действительно были подключены специальные боевые экстрасенсы. Более того, самое смешное, что они и нашли. Правда, не Моро, а Моретти. Именно по наводке экстрасенса полицейские отправились проверять квартиру, в которой скрывался глава Бригад. Они вежливо постучали в дверь, а Моретти вежливо ответил им в том смысле, что никого нет дома. Полиция извинилась и ушла по своим делам. В этот момент где-то в сицилийской глуши генерал Далла Кьеза что-то неразборчиво прошептал в пушистые усы, не прекращая отстреливаться от мафии.

В то время как продолжаются поиски, все заинтересованные стороны проявляют недюжинные способности к эпистолярному жанру. Бригады пачками пишут письма правительству. Правительство пишет письма Бригадам. Сам Моро пишет вообще всем, кого может вспомнить, включая папу римского. К переписке подключается даже крупнейшая в Риме криминальная организация — Банда делла Мальяна, которая к похищению никакого отношения не имеет и пишет просто потому, что может.

В целом из этого потока слов можно уловить, что Бригады предлагают обменять Моро на Франческини, Курчо и компанию, а правительство тянет резину и время.

Имелось, однако, весьма щепетильное обстоятельство. Моро, долгие годы входивший в правящую политическую элиту, — один из самых информированных людей в стране. Во время заточения он не ограничивается сочинением публичных открытых писем, но и успевает рассказать бригадистам множество интересных историй, содержащихся теперь в кипе бумаг, которую впоследствии назовут «Мемориалом Моро». 10 апреля Бригады передают прессе небольшую часть этих его записок. В опубликованном фрагменте Моро повествует о том, что отдельные члены правительства находятся под американским влиянием. Из контекста очевидно следует, — точнее, это сейчас очевидно, тогда же истинный смысл поняли очень и очень немногие, — что речь идёт о «Гладио».

— Так, всё! Никаких переговоров с террористами! — едва ознакомившись с этими откровениями, восклицает премьер-министр Андреотти.

В общем, через пятьдесят пять дней после похищения становится ясно: ситуация зашла в тупик. Бригадисты начинают вырабатывать план дальнейших действий. Как и в случае с похищением Сосси, есть те, кто считает, что Моро следует отпустить. Однако, поскольку Франческини сидит в тюрьме, а Кагол мертва, — «пацифисты» оказываются в меньшинстве.

9 мая 1978 года в багажнике автомобиля, припаркованного в центре Рима, полиция обнаруживает труп Альдо Моро.

Вне всякого сомнения, — это момент наивысшего расцвета и триумфа Бригад. Но вместе с тем — и начало их конца. Если до убийства Моро среди левых политиков было много тех, кто явно или тайно симпатизировал бригадистам, то теперь от них отворачиваются все.

Это во-первых. Во-вторых же, проблема Мемориала никуда не делась. Его необходимо найти и обезвредить от попадания в прессу во что бы то ни стало.

Кому поручить столь ответственную и деликатную миссию? Кто лучший в мире специалист по Красным бригадам?.. Конечно же он — мой хороший, мой любимый, мой усатый генерал! Ближайшим рейсовым истребителем Далла Кьеза прибывает в Рим, где получает в распоряжение две сотни оперативников, набранных из всех многочисленных итальянских спецслужб и оснащённых всем, чем только можно, за исключением, пожалуй, лишь танков. Бравый карабинер принимает назначение, но, отправляясь на очередную охоту за Бригадами, думает про себя… Впрочем, вы уже догадались.

И генерал не подводит. В октябре 1978 года его люди накрывают конспиративную квартиру Бригад в Милане, арестовывают девять бригадистов из высшего звена организации, пять дней (запомним, это важно) переворачивают квартиру вверх дном, обыскивая миллиметр за миллиметром, а потом говорят: вот, мол, нашли — сорок девять листиков! Хм… На серьёзный компромат это как-то не тянет. Ну ладно, может ложная тревога была.

Проходит двенадцать лет. Всё это время квартира стоит опечатанной. Затем арест снимают и продают её новому владельцу. Едва колупнув первый попавшийся подоконник, нанятая им ремонтная бригада обнаруживает пистолет-пулемёт ППШ, кучу детонаторов для взрывчатки и… более двух сотен листов, явно принадлежащих к Мемориалу.

Но это ещё не всё. Уже в начале нашего века выясняется следующее: в ходе самого первого обыска люди Далла Кьезы тайно вынесли из квартиры найденную часть архива, затем вернули её на место и «нашли» снова, уже официально. При этом страниц в ней изначально содержалось гораздо больше, чем предъявленные полсотни. На то, что Мемориал не полон, косвенно указывают и сохранившиеся в его дошедшей до нас части многочисленные отсылки вида «об этом я уже писал ранее / скажу позднее». Тем не менее фрагменты, наличие которых эти оговорки предполагают, в тексте отсутствуют.