Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все

За их признательными показаниями следуют аресты. Но целая армия полицейских, карабинеров, медиков, адвокатов и прокуроров с судьями не зря столько лет ела мальяновский хлеб с толстым слоем чёрной икры. Итальянский суд в упор не видит факта существования банды. Да, были, мол, некоторые отдельные преступления, совершённые отдельными преступниками. Да, этих мы посадим. Но банда? Какая банда? Где вы её видите? Нету в нашем Риме никаких банд и быть не может!

Процессы тянутся до 1990 года. В результате — подавляющее большинство бандитов, за исключением самых невезучих, отпускают на все четыре стороны.

Группа Ренатино выходит из передряги с гораздо меньшими потерями, чем криспиновские. Сам Криспино был арестован ещё в 1986 году и помещён в тюремный госпиталь, — мы же помним, что он был инвалидом-колясочником. Он больше не получает поддержки от банды и имеет веские основания опасаться за свою жизнь, ибо слишком много знает. Поэтому наш инвалид связывает из простыней верёвку, спускается по ней из окна и сбегает в Латинскую Америку.

В 1989 году на свободе вновь оказывается Эдоардо Тоскано, по кличке Операетто (что-то типа «Работничек», поскольку ножа и топора), один из сооснователей банды и, в связи с отсутствием Криспино, основной на тот момент сторонник идеи «старой мальянской школы». Он планирует завалить скурвившегося и обарыжившегося Ренатино. Но хитрый Ренатино узнаёт об этих планах и успевает завалить Работничка первым. Триумф его длится недолго. Дух старой школы ещё живёт и ровно через год, отмечая день гибели Операетто, его друзья посылают в подарок Ренатино автоматную очередь.

В январе 1992 года в Каракасе был арестован и депортирован в Италию Маурицио «Криспино» Аббатино. К этому моменту большинство его старых друзей мертвы. Незадолго до того был убит и его брат, с которым они были очень близки. Криспино расстроен и решает говорить. Собственно, всё то, что вы только что прочитали, — и есть его рассказ.

Итальянское правосудие больше не может отрицать, что мальяновские существуют в реальности. Следуют массовые аресты и суды. Практически все оставшиеся в живых члены первоначального состава банды были приговорены к различным срокам тюремного заключения, вплоть до пожизненного.

Так заканчивается история Банды делла Мальяна…

Или нет?

«Рим все ещё в руках Банды. Она больше не стреляет, но продолжает использовать наработки тех, кто умер или оказался за решёткой. … Я спрашиваю себя: куда подевались все деньги, дома, коммерческие центры, ночные клубы, которыми она владела? Разве кому-нибудь удалось их конфисковать? Мы видели, как изымали имущество у всех криминальных организаций: у Коза Ностры, у Ндрангеты, у Каморры… Но не у Банды делла Мальяна. Как же так?..»

В 2012 году эти слова произнёс ещё один участник первоначального состава банды — Антонио Манчини, по кличке Эр Аккаттоне (что-то типа «Попрошайка», в честь одноимённого фильма Пьера Паоло Пазолини).

Что ж, вот и ещё один повод, чтобы не ехать на экскурсию в Мальяну. Ибо, может статься, Мальяна окружает вас уже в тот момент, когда вы выходите из дверей вокзала Рома Термини. Кто знает…

Кстати, о вокзалах. Банда делла Мальяна приняла участие, пусть и опосредованное, в судьбе ещё одного железнодорожного сооружения. Не римского для разнообразия. Зато, как и всегда, — в самой загадочной и трагической её части.

Если доведётся вам оказаться на центральном вокзале Болоньи, выйдите на площадь перед ним. Встаньте лицом к главному входу. Поднимите взгляд и переведите его чуть левее. Там, над западным крылом здания, вы увидите часы. В какой бы момент дня или ночи вы это ни проделали, они будут показывать одно и то же время: 10 часов 25 минут. Но не спешите ругать нерадивые коммунальные службы. Это время — точное.

1980 год. 2 августа. Пора отпусков. Дни, когда вся Италия прекращает работу и едет отдыхать. Северяне — на юг, южане — на север. Болонья — центр страны, крупнейшая пересадочная станция. Зал ожидания был до отказа заполнен людьми.

Когда здание поднялось в воздух, чтобы затем рухнуть само на себя, никто в первые минуты даже не предположил, что это теракт. Последствия скорее напоминали техногенную катастрофу. Взрыв был такой силы, что тело женщины, находившейся ближе всего к чемоданчику с двадцатью тремя килограммами взрывчатки, в буквальном смысле испарилось. Его так никогда и не смогли найти.

Десять двадцать пять утра. Не только минута боли и отчаяния. Но и единения. Не дожидаясь подхода спасателей и медиков, оказавшиеся поблизости болонцы и пассажиры поездов спешили на помощь, голыми руками разбирая завалы и перенося раненых в превращённые в импровизированные санитарные кареты такси, автобусы и личные автомобили. Врачи городских больниц спешно выходили из отпусков. А гостиницы готовились принимать тысячи родственников пострадавших. Бесплатно, разумеется.

Как и шесть лет назад в Брешии, прибывших на место событий официальных лиц встречают свистом и проклятиями. Единственное исключение — президент Республики Сандро Петрини. Восьмидесятичетырёхлетний бесстрашный ветеран партизанского движения, успевший повидать в жизни всё и вся, не произносит дежурных речей. Он плачет.

И по сей день — это крупнейший теракт в итальянской истории. Восемьдесят пять погибших, две сотни раненых.

В редакциях газет начинают звонить телефоны.

— Это мы, фашисты из NAR! Мы взорвали, берём ответственность на себя!

Только журналисты кладут трубку и собираются строчить экстренные сообщения, — новый звонок:

— Не слушайте фашистов! Это не они, это мы, Красные бригады!

Журналисты растерянно чешут затылки. Тут опять телефон:

— Извините, это снова фашисты беспокоят. Мы передумали. Это всё же не мы. Это действительно Бригады.

И через минуту:

— Фашисты врут! Мы не при делах. Это они взорвали!

В дальнейшем выяснится, что ни те, ни другие отношения к звонкам не имели. Телефон, с которого они поступали, стоял… во флорентийском офисе SISMI. И это было лишь началом той бурной деятельности, которую данная организация готовилась развить в самом ближайшем будущем.

На этот раз можно обойтись без обтекаемых высказываний и намёков. Подтверждённый в суде факт: военная разведка Итальянской Республики вступила в незримый бой с итальянским правосудием.

Темнее всего под пламенем свечи. Бравые же армейцы врубили целый корабельный прожектор, без передышки подсвечивая следствию одну ложную цель за другой.

— Это фашисты! А может, не фашисты. А может, палестинцы. Но тоже хороши. А может быть, ливиец злой. А может, и не злой. А может, это двор… гхм… короче, точно говорим: это какие-то иностранцы. Их и ищите!