Андрей Смирнов - Дон Корлеоне и все-все-все

Вы вправе сказать: «Ну и что? Чиновники брали взятки. Так они ж их всегда берут. Подумаешь, удивил!»

Однако, погодите. Не спешите с выводами. Дело в том, что откаты партийные функционеры брали не для себя. Они были лишь посредниками. Деньги предназначались их партиям. И нет, это не означает, что социалист Кьеза отдал бы полученные от Маньи семь тысяч в чёрную кассу Социалистической партии. Всё было ещё хлеще.

Социалисты получили бы только тридцать процентов от этой суммы.

Ровно столько же причиталось христианским демократам.

Коммунисты были не такие. Они были за рабочий класс и презирали буржуев вместе с их деньгами. Поэтому, поморщившись от отвращения, взяли бы лишь скромные пролетарские пятнадцать процентов.

Остальное ушло бы на прокорм партийцам помельче — республиканцам, социал-демократам и проч. и проч. — в зависимости от заслуг. Ну и какую-то копеечку, конечно, отщипнул бы и сам Кьеза, за труды.

Другими словами, не имело значения, представитель какой именно партии получал деньги. Откаты в любом случае распределялись между всеми, в заранее оговорённой пропорции. И эта система касалась всех откатов по всей стране.

Никакой предприниматель в принципе не мог получить государственный контракт, не заплатив мзды партиям. Существовал единый прейскурант на различные виды деятельности: от трёх—четырёх процентов от суммы контракта — на строительные работы, до тринадцати с половиной процентов — на поставки оборудования. Существовало чёткое расписание, сверяясь с которым, предприниматели заранее знали, кто и когда получит следующий подряд. Если бизнесмен видел интересный для своего предприятия проект, он не заморачивался с участием в конкурсах и тендерах, а просто шёл к другому бизнесмену, ближайшему в очереди, и перекупал у него этот ещё не подписанный контракт.

А теперь вспомним, что мы уже знаем об итальянских партиях.

Партии принимали законы. Партии назначали президента, премьера и министров, каждый из которых, в свою очередь, был членом какой-нибудь партии. Партии контролировали местное самоуправление и все финансовые потоки в стране. Партии правили Италией десятилетиями. И на протяжении всех этих лет подавляющее большинство партийных функционеров — от мелкого деревенского чиновника до депутата парламента — были ворами.

Танжентополис представлял собой не просто неизменное место встречи взяткодателей и взяткополучателей. Он был мафией. Глядя на которую книжный дон Корлеоне плакал бы от зависти.

Собственно, вся Первая итальянская республика и была ничем иным, как мафией.

Ну что, теперь удивил? Вот и граждане Италии в тот момент слегка так, мягко скажем, ох… гхм… охнули.

Впрочем, общегосударственный масштаб системы оказался и её ахиллесовой пятой. Если для классических мафиози периодические отсидки в тюрьме являются неизбежными издержками профессиональной деятельности, то для обитателей Танжентополиса это стало шоком. Ещё вчера ты был уважаемым гражданином, членом правящей элиты, тебя именовали «инженером», «доктором» и «вашей честью», а сегодня тюремщики раздевают тебя догола и проводят колоноскопию. Какая уж тут fanculo омерта!..

Перед дверьми кабинета Ди Пьетро уже с раннего утра, а то и с ночи, толпятся бизнесмены и чиновники, желающие дать признательные показания. Они составляют списки и разбирают номерки, дабы никто, не дай бог, не пролез без очереди. Те же, к кому прокуроры из пула приходят на квартиру, начинают сознаваться во всём уже прямо по домофону.

Что же в это время делает остальная Италия? В смысле, — Италия нормальных, честных, добрых, весёлых и работящих людей? Эта Италия тоннами скупает попкорн, рассаживается перед телевизорами и начинает болеть так, как болеет только лишь, пожалуй, за национальную сборную по футболу. А это она делать умеет, уж поверьте.

Товарами года становятся мыло марки «Чистые руки» и часы «Время правосудия». На тематических дискотеках молодёжь танцует в футболках с надписью Milano ladrona, Di Pietro non perdona! — «Миланские ворюги, Ди Пьетро не прощает!». По вечерам у газетных киосков выстраиваются длинные очереди из людей, желающих поскорее узнать, каких же ещё негодяев отловили сегодня наши бравые парни.

На сторону этой бескровной революции переходит католическая церковь. Миланский архиепископ лично благословляет Ди Пьетро на ратный труд.

Не желают отставать от всеобщего веселья и вышеупомянутые «новые» партии, использующие подвернувшуюся возможность, чтобы от души потоптаться на политических оппонентах. Северные легисты доходят до того, что организуют поставки в парламент мыла и верёвок, предлагая социалистам и демохристианам не теряя времени воспользоваться этим инструментарием по назначению. Те, однако, предпочитают иные методы.

Выше я сказал, что Ди Пьетро совершил революцию без единого выстрела. Это не совсем так. Выстрелы звучали десятками. Стреляли коррупционеры, и стреляли они себе в головы. По стране прокатывается эпидемия самоубийств.

Пользуясь этим, партии пытаются контратаковать. В особенности ситуация обостряется после того, как в тюремной камере самоубивается Габриэле Кайляри, президент ENI, итальянского аналога Газпрома, оставив предсмертную записку с жалобами на дипьетровскую жестокость и неразборчивость в методах. Миланскую прокуратуру начинают терзать проверки и инспекции.

Партиям было за что сражаться. Бюджет Танжентополиса, общая сумма всех откатов в стране, оценивался в районе пяти миллиардов евро в год.

Предпринимателям не очень хотелось извлекать эти деньги из собственного кармана. И они перекладывали расходы на налогоплательщиков, завышая стоимость подрядов и контрактов.

Так, например, строительство миланского метро в 1992 году обходилось бюджету в девяносто шесть миллионов евро за километр. Для сравнения: километр гамбургского метро в те же времена стоил двадцать два с половиной миллиона. После завершения операции «Чистые руки» затраты на строительство упали вдвое. Но метро, по крайней мере, штука сама по себе для граждан полезная. Гораздо печальнее дела обстояли в тех случаях, когда что-нибудь строилось исключительно ради самого процесса строительства… Хотя какой смысл подробно объяснять технологии откатинга, чай не в Швейцарии живём. И так понятно.

Расследование меж тем подбирается всё ближе к лидеру социалистов — Беттино Кракси. Что делать, если тебя грозит смести революция? Правильно. Нужно попытаться её возглавить. Кракси обращается к депутатам парламента:

— Посмотрите на себя! Вы же жалкие, ничтожные личности! Хватит левоцентриздить народные деньги! Вся власть Учредительному собранию!

И поскольку отныне речь уже вполне официально идёт о кризисе самого итальянского государства, Кракси полагает, что далее расследованием должна заниматься не прокуратура, а… тадам!.. парламент. Красивый заход, согласитесь.