Геннинг фон-Бассевич - Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича

Причины, заставлявшие ласкать Кампредона, утратили свое значение, когда заключен был мир и установились непосредственные сношения С.-Петербургского двора с маркизом де Бонаком. Герцог поэтому был близок к чести — назваться зятем Петра Великого. Но Кампредон не истощил еще всех стараний, направленных против этого брака, ненавистного для короля Шведского и неприятного для Франции. Он успел возбудить в императоре надежду сочетать одну из его дочерей славным браком, который Небо назначало в удел принцессе Лещинской [106] Мария Лещинская, дочь короля Станислава, сочеталась браком с французским королем Людовиком XV. , и потому с умыслом говорил то об Анне, то об Елизавете, чтоб ни та, ни другая не досталась Карлу Фридриху, который в свою очередь не спешил браком, в надежде, что император, по пристрастию своему к принцессе Анне предоставит ей столь выгодный союз, и что в таком случае, ему, герцогу, останется Елизавета, к которой он чувствовал более расположения. Высокие качества этой принцессы и её героическая неустрашимость, возведшая ее на престол, на котором она сияет, достаточно известны, а потому да будет мне позволено изобразить здесь сестру её, слишком рано похищенную смертью.

Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание всё смягчили в ней. Рост её, более пяти футов, не казался слишком высоким при необыкновенно развитых формах и при пропорциональности во всех частях тела, доходившей до совершенства. Ничто не могло быть величественнее её осанки и физиономии; ничто правильнее очертаний её лица, и при этом взгляд и улыбка её были грациозны и нежны. Она имела черные волосы и брови, цвет лица ослепительной белизны и румянец свежий и нежный, какого никогда не может достигнуть никакая искусственность; глаза её были неопределенного цвета и отличались необыкновенным блеском. Одним словом, самая строгая взыскательность ни в чём не могла бы открыть в ней какого либо недостатка. Ко всему этому присоединялись проницательный ум, неподдельная простота и добродушие; щедрость, снисходительность, отличное образование и превосходное знание языков отечественного, французского, немецкого, итальянского и шведского. С детства отличалась она неустрашимостью, предвещавшею в ней героиню; а что касается до её находчивости, то вот тому пример.

Один молодой граф Апраксин осмелился открыться ей в любви, на которую она отвечала презрением. В отчаянии, он выждал минуту, когда ему удалось увидеть ее одну, и бросился к её ногам, подавая ей свою шпагу и умоляя ее прекратить его страдания вместе с жизнью. «Давайте, — сказала она с гордым и холодным видом, — я вам покажу, что дочь вашего государя не имеет недостатка ни в силе, ни в мужестве, чтоб заколоть дерзкого, который ее оскорбляет». Молодой человек, боясь, чтоб она в самом деле не оправдала своих слов, не отдал шпаги и стал умолять ее простить ему безумие, до которого он был доведем её красотою. Она отплатила ему только тем, что выставляла его в смешном виде, рассказывая об этом происшествии.

В руки этой-го принцессы желал Петр Великий передать скипетр после себя и супруги своей. В таких видах самым удобным для неё браком казался ему брак с Карлом Фридрихом, и так как Кампредон делал только неопределенные предложения, которым нельзя было долее жертвовать поддержкою, необходимою для приверженцев герцога в Швеции, то обручение совершилось наконец 24-го ноября 1724 в день тезоименитства императрицы. Графу Бассевичу, назначенному первым министром своего государя, торжественно обещано было, что в имеющий скоро наступить день высокого бракосочетания, он будет пожалован орденом св. Андрея из рук самого монарха. французскому же министру передали, что если король, его государь, имеет намерение вступить в родственный союз с Российским императорским домом, то брак с Елизаветою, которая моложе и живее своей сестры, может быть для него более желательным. Возможность возведения на французский престол принцессы Елизаветы не прекращалась и по кончине императора, до того самого времени, когда король Станислав объявил об предложении, сделанном принцессе, его дочери.

За две недели до того дня, когда решилась наконец участь герцога, ему пришлось испытать чувствительный удар. Он тесно сблизился с первым камергером императрицы, Монсом, братом г-жи Балк, вдовы генерала, любимицы Екатерины и её первой статс-дамы. Эти два лица были верными посредниками в сношениях между государынею и её будущим зятем, который всегда прибегал к ней, когда нуждался в поддержании своих видов, или в получении чего нибудь нужного в его положении. Завистники очернили в глазах императора эти отношения к императрице г-жи Балк и её брага. Однажды вечером, совершенно для них неожиданно, они были арестованы и, по опечатании их бумаг, преданы уголовному суду, как виновные в обогащении себя чрез злоупотребление доверием императрицы, доходами которой они управляли. Следствие и суд продолжались только восемь дней. Некоторые из служителей императрицы были замешаны в дело, и Монсу наконец отрубили голову. Сестра его, приговоренная к 11-ти ударам кнутом, получила пять (остальные были даны на воздух) и потом сослана в Сибирь. Два сына этой дамы, один камергер, другой паж, были разжалованы и отосланы в армию, находившуюся в Персии; один секретарь и несколько лакеев отправлены на галеры в Рогервик. Екатерина всячески старалась смягчить гнев своего супруга, но напрасно. Рассказывают, что неотступные её просьбы о пощаде по крайней мере её любимицы вывели из терпения императора, который, находясь в это время с нею у окна из венецианских стекол, сказал ей: «Видишь ли ты это стекло, которое прежде было ничтожным материалом, а теперь, облагороженное огнём, стало украшением дворца? Достаточно одного удара моей руки, чтоб обратить его в прежнее ничтожество». И с этими словами он разбил его. «Но неужели разрушение это, — сказала она ему со вздохом, — есть подвиг, достойный вас, и стал ли от этого дворец ваш красивее?» Император обнял ее и удалился. Вечером он прислал ей протокол о допросе преступников, а на другой день, катаясь с нею в фаэтоне, проехал очень близко от столба, к которому пригвождена была голова Монса. Она обратила на него свой взор без смущения и сказала: «Как грустно, что у придворных может быть столько испорченности». Впрочем она вероятию не совсем убедилась в виновности по крайней мере г-жи Балк, потому что, после смерти императора, возвратила ее из ссылки и восстановила во всех прежних должностях. Приговор, осудивший эту фаворитку и её брата, исчислял малейшие подарки, полученные ими от лиц, обращавшихся к их содействию и помощи [107] Уже 24-го декабря 1714 г. царь повелел обнародовать указ, чтоб отнюдь никто из состоящих в какой бы то ни было службе или должности не принимал подарков или посулов, под опасением лишения чести и жизни. Всякий обязан был доносить на тех, о которых узнает, что они приняли взятку, и даже крепостные люди в этом случае могли быть доносчиками на своих господ. Последующие указы часто подтверждали то же самое. Примеч. состав. Записок. , умолчав только о герцоге Голштинском, чтоб не увеличивать еще более его горести. — Здоровье Петра Великого, давно шаткое, окончательно расстроилось со времени возвращения его из Москвы; но он нисколько не хотел беречь себя. Деятельность его не знала покоя и презирала всевозможные непогоды, а жертвы Венере и Вакху истощали его силы и развивали в нём каменную болезнь. Чувствуя упадок сил и не вполне уверенный, что после его смерти воля его и коронование Екатерины будут на столько уважены, что скипетр перейдет в руки иностранки, стоящей посреди стольких особ царской крови, он начал посвящать принцессу Анну и герцога, тотчас после их обручения, во все подробности управления государством и системы, которой держался во всё свое царствование. Но не довольствуясь приготовлением любимой дочери к мудрому управлению государством после смерти матери, монарх, одушевленный заботами об общественном благе и о прочности своей реформы, не оставлял без внимания и случайностей, для него ненавистных. Делая всё для удаления от престола сына непокорного и несчастного Алексея, он в то же время воспитывал его так, чтоб тот мог быть достойным короны, если б по какому либо случаю она досталась ему в удел. Уже более двух лет для развития в нём вкуса к военному делу, рота из 40 гренадер, отроков из дворянских фамилий, занимала караулы в его покоях и вместе с ним упражнялась в военных экзерцициях. Екатерина, всегда понимавшая высокие цели своего супруга и даже умевшая превзойти его в великодушии, оказывала молодому принцу, мать которого когда-то нежно любила, самое тщательное внимание. День его рождения приходился как раз в то время, когда император праздновал взятие Шлиссельбурга, и всегда в самых стенах этой важной крепости. Монарх имел обыкновение проводить там несколько дней, а императрица, которая никогда не участвовала в этой поездке, праздновала между тем с пышностью день, когда родился соперник её дочерям в наследовании престола. В свое царствование она удвоила попечения о воспитании царевича и сестры его, царевны Наталии Алексеевны [108] В третьей части «Преображенной России» находится план преподавания богословия великому князю, составленный архиепископом Феофаном, по повелению императрицы, план, который заслуживает удивления и может быть образцом во всякой религии. Прим. сост. Зап. .