Микола Чернявский - «И весною взойду...»

Конечно, стихи читали в основном девушки, поэтому в их декламации перевешивала в основном лирика, наиболее близкая их чувствам и настро­ению, которая, как мне казалось, трогала слушателей, словно разговарива­ла с нами голосом и сердцем живого поэта, голосом красоты и молодости, романтической возвышенности и влюбленности. Казалось, не они, а он сам проговаривал строки, стоя перед аудиторией, словно ученик перед классом, волнуясь и взвешивая каждое слово, наполняя верой в силу жизни каждую строку.

Упаду,

Упаду

На лугу ці палетку

І вясной узыду

Самай простаю кветкай.

Будуць зоры цвісці,

Будуць пець за гарою,

Будуць людзі ісці

Ля мяне,

Нада мною.

Меня очень удивил и впечатлил доклад Сергея Ковалева. Слушал его, и не верилось, что вышел он из-под пера «зеленого» первокурсника: так обсто­ятельно, глубоко, заинтересованно, а главное — с какой-то внутренней любо­вью и теплотой он сумел раскрыть в своем, можно сказать, литературовед­ческом исследовании страницы жизни и творчества Анатоля Сербантовича, что взволновало в те минуты не только меня одного. И я подумал, что у этого студента, Сергея Ковалева, талант филолога, будущего ученого. Он может вырасти в интересного исследователя белорусской литературы.

И я не ошибся. После учебы в БГУ Сергей окончил аспирантуру, защи­тил кандидатскую диссертацию. Но это еще не все, что стало его увлечени­ем и творчеством. Он не ограничился литературоведением и критикой. Пло­дотворно дебютировав в печати стихами, со временем стал писать прозу — сказки для детей, которые издал сборником «Мэва». Потом вполне зрело перешел в драматургию. Кто не встречал его имя на афишах наших театров, в которых с успехом ставятся спектакли по пьесам Сергея Ковалева? А мне приятнее вдвойне, что я в свое время поверил в его талант, не отказал, когда Сергей обратился ко мне за рекомендацией для вступления в Союз писа­телей Беларуси. Первое юношеское увлечение творчеством Анатоля Сер­бантовича у Сергея не было случайным и временным. Он не один год про­должал собирать факты из его жизни, изучал наследие поэта, встречался с мамой Анатоля, беседовал с друзьями и знакомыми, с наставниками и одно­сельчанами, которые хорошо знали Анатоля. Он и меня просил несколько раз написать воспоминания, но к моему стыду, обещая, я откладывал это от встречи к встрече, но так и не собрался. Может, этими страницами как-то оправдаюсь перед ним.

Следует быть благодарными Сергею Ковалеву за его поиски и находки. В 1989 году в издательстве «Мастацкая літаратура» (только через восемнад­цать лет после издания первого сборника поэта!) вышла книга Анатоля Сер­бантовича «Жаваранак у зеніце». В ней стихи, баллады, поэмы, венки соне­тов, что печатались в прежних сборниках, а также многое из неопубликован­ного, из семейного архива. Составителем книги, автором предисловия стал Сергей Ковалев. Перелистывая страницы сборника, вчитываясь в знакомые строки, через временное расстояние я увидел много нового для себя, того, что позволило заново понять и постичь самобытный талант поэта Анатоля Сербантовича, понять, что способствовало формированию его поэтического вкуса, характера, мастерства, жизненных принципов и гражданской позиции. Откуда в нем ершистость и дерзость, непримиримость с тем, что он видел, что считалось правильным, нормальным, что воспитывало его характер, помогало оставаться самим собой.

Признаюсь, я немало удивился такому, например, открытию: школьником поэт Сербантович «стихи не любил и избегал их аж до старших классов, — подчеркивал автор в предисловии, — но то, что родилось, что горело и билось в сердце Поэта, — никогда не погаснет, не уйдет в небытие». Как хочется в это верить и надеяться! Однако после сборника «Жаваранак у зеніце» больше ничего не издавалось. Так какая у нас память?

Но радует, что это издание не потерялось. Анатоля читают. И не толь­ко читают, а кое-кто пытается замахнуться на его авторство и на то, что им больше всего понравилось из его наследия, тихонечко позаимствовать, не удержавшись от искушения плагиаторства. За десятки лет работы в журналах «Бярозка» и «Вясёлка», принимая участие во многих конкурсах и слетах, работая с юными литераторами в кружках, мне не раз приходилось «выво­дить на чистую воду» искателей удачи такого рода, сражаться с тем, чего не мог терпеть сам Анатоль. Может, он втайне и порадовался бы, что «крадут» именно у него, но я уверен, вряд ли удержался бы от желания серьезно при­струнить «штрафника» за такое незначительное и безобидное, казалось бы, «злодейство».

Чтобы никто не подумал, что занимаюсь пустословием, расскажу об одном только случае.

Как-то на очередное занятие литературного товарищества «Купалінка», которым я тогда руководил, приехал из Боровлян ученик местной школы, десятиклассник Юрка С. В этой школе уже не один год работал литератур­ный кружок, десятки юных авторов прошли в нем учебу, и несколько стихов, которые прочел нам юный автор, были встречены бурными аплодисментами. Посыпались вопросы: «Почему ты, Юрка, раньше не приезжал на наши засе­дания «Купалінкі»? У тебя же такие прекрасные стихи!»

Поддавшись настроению друзей «Купалінкі», подкупленный зрелостью и поэтической свежестью услышанных строк, я предложил окрыленному авто­ру отдать мне все, что он принес с собой. И он охотно передал мне тетрадь, а в ней стихотворений пятнадцать, если не больше. Уже дома, когда я стал внимательно их читать, у меня начало закрадываться подозрение: может, это не его стихи? Уж больно не по возрасту совершенны!

Прогнав сомнения, я включил несколько стихотворений Юрки С. в радиопередачу «Першыя сцяжынкі», которую в то время готовил и вел на Республиканском радио. Чтобы еще больше поддержать молодого автора, уже намеревался отдать их в газету «Чырвоная змена». Это я делал уже не раз. Алесь Бадак, в то время консультант, был не против такого моего покро­вительства молодым авторам. Но чем дальше, тем больше продолжал подта­чивать внутреннее чувство червячок сомнения, с каждым новым прочтением стихов начал осознавать: я же их где-то читал! Но у кого? Не у Сербантовича ли? Не совсем обычная рифмовка и это «У». Анатоль часто, почти в каждом стихотворении, делал такие «грамматические» нарушения: для сохранения ритмики строки не сокращал «У» после гласных букв. И в стихах Юрки С. такой же рисунок. Неужели так приглянулись ему стихи Анатоля, что он решил стать литературным вором! И как они попали к нему, из какого сбор­ника? Сомневался, что через пятнадцать лет мог найти в библиотеке, скажем, сборник лирики «Жаваранак у зеніце», не говоря уже о книжках более ранне­го периода. «Жаваранка» долго искать не пришлось: как и «Міннае поле» — с автографом автора я хранил под рукой.