Борис Ширяев - Никола Русский. Италия без Колизея (сборник)

– Жива ты, Русь, Мать наша Святая! Пришла ты поклониться своему Заступнику!

10 мая 1952. В пути

По привычке подвожу итоги. Что же, двух Святителей видел я? Два лика? Конечно, нет. Лик Св. Николая Угодника, епископа Мирликийского один, но величие, мощь и необъятность его избранного Господом духа невместима во всей своей полноте в наших малых грешных душах. Правы и итальянцы, видящие в нем грозный и могучий столп истинной веры; правы и мы, ощущающие безмерную любовь к меньшим братьям, сиявшую в словах и делах святого Николая Милостивого, Николы Русского… Каждому – свое…

Да, не забыть, записываю я еще: сообщить всем русским людям, по всему миру в рассеянии сущим и желающим помочь отцу Андрею в его святом деле восстановления храма Св. Николая в Бари, заложенного Царем-Мучеником, сообщить его адрес.

« Знамя России», № 66,

Нью-Йорк, 14 июля 1952 г.

Русский храм Святого Николая Чудотворца в городе Бари – место упокоения мироточивых мощей Угодника Божия – наконец-то, закончен внутренним украшением и будет торжественно освящен в день перенесения кощей Чудотворца в этот город 9/22 мая с. г. [1955] Освящать храм будет митрополит Владимир в сослужении с епископом Сильвестром [31]. Настоятель храма, отец Андрей Копецкий, жертвенными трудами которого святое дело, начатое Царем-Мучеником, доведено ныне до конца, ожидает приезда многих паломников не только из Италии, но из других европейских стран. Возможен даже приезд Главы Династии [Владимира Кирилловича] с его Августейшей Супругой [Леонидой Георгиевной], так как свое желание помолиться на предстоящем торжестве Великий Князь высказал в личном письме к настоятелю храма.

Восстановим в памяти читателей историю этого оплота русского православия близ гробницы столь высоко чтимого всею Русью Чудотворца. Храм был заложен Царем-Мучеником [32]и в основном выстроен перед Первой мировой войной. Трагическая кончина Государя прервала это благочестивое его дело, и в течение почти сорока лет храм оберегал подвижник наших дней отец Андрей Копецкий, порою буквально голодая, но продолжая свое жертвенное служение [33].

Два года тому назад православная общественность русского зарубежья была осведомлена несколькими национальными изданиями о существовании и положении этого храма. Тотчас же со всех концов российского рассеяния потекли пожертвования, которые и дали возможность отцу Андрею закончить святое дело. Щедрый вклад внес Наследник Престола. Художник А. А. Бенуа безвозмездно расписал внутренность храма и украсил высокохудожественными иконами его иконостас. Посещение храма и города Бари Главою Династии произвело глубокое впечатление на местных жителей-католиков и мэр города Бари также внес свой вклад, проведя в церковь электричество за счет города Бари и ремонтировав окружавшую ее ограду.

Однако храм Св. Николая Чудотворца в городе Бари нуждается еще во многом и мы надеемся, что пример благочестивого иноверца вызовет отклики во многих русских сердцах, в силу чего сообщаем адрес настоятеля храма отца Андрея Копецкого, с помощью Божией закончившего свой подвиг.

Адрес о. Андрея:

Rev. А. Kopezky, Chiesa Russa

Corso Sicilia 130, Bari, Italia.

«Наша страна», № 274,

Буэнос-Айрес, 21 апреля 1955 г.

Передо мной пачка смятых, изорванных тетрадей. Многое прочесть уже нельзя, иное стерлось, иное за писано неразборчиво. Писал в тряском товарном вагоне, в хаосе разрушенных городов, в полутьме бомбоубежищ…

1942–1950 гг., Ставрополь-Берлин-Рим [34]

В этих пунктах поставлены главные вехи пройденного пути, пути поисков и метаний, жуткого и скорбного пути «нового» эмигранта…

5 августа 1942 г., совхоз Демин, хутор близ Ставрополя

Позавчера город взяли немцы. Происходит интересный процесс: спадают маски. Наш бухгалтер оказался священником, тракторист – убежавшим из Колымы казаком, кладовщик – тоже беглым из какой-то ссылки тамбовским крестьянином. Я тоже снял свою – сторожа совхозного сада.

Маски спадают и с душ. Когда мимо совхоза пронесся первый патруль немецких мотоциклистов, наш зоотехник, молодой парень, активист и главный оратор на всех собраниях, облегченно вздохнул:

– Кончилась чёртова советская власть.

Мы собрались в опустевшей совхозной конторе.

– Что теперь будет?

– Известно что! – отозвался ка зак, – под немцем будем. Он порядок наведет.

– Порядок, это конечно, – рассуждает тамбовец, – мы не против того. Порядок нужен. Только ведь он для себя стараться будет. Не иначе.

– И тебе останется. Хуже не будет…

– А Российской Державы не установит? Какая была при царском ре жиме?

– Чего захотел! А царя где возьмешь? Всю Фамилию перебили.

– При НЭПе сообщали в газетах об императоре Кирилле, – говорит священник-бухгалтер. – Только, кажется, помер он [35].

– Може сыны от него остались? – допытывается тамбовец.

– Неизвестно.

– Эх, кабы своего! Что б свою русскую линию гнул… для народа!

12 сентября 1942 г., Ставрополь

Я вернулся в город и, пользуясь хаосом первых дней новой власти, занял комнату. Много офицеров. Узнав, что я говорю по-немецки, они охотно знакомятся, расспрашивают и сами рас сказывают. С некоторыми из них я даже сблизился. Вот, например, д-р Шуле [36], глава их пропаганды, вдумчивый, глубокий и хорошо знающий нашу эмиграцию в Германии. Это мне особенно интересно.

– О, да! Русская колония в Берлине очень значительна, – рассказывает он мне, – там живут ваши генералы Бискупский, Лампе [37]. Много русских ресторанов, церкви, газеты, издательства…

– А политическая жизнь?

– Конечно, вы, русские, не можете жить без политики. Есть группы, партии.

– Какое течение преобладает?

– Трудно сказать. Пожалуй, монархисты.

– Значит, есть возможный монарх? Претендент? Кто он?

Лицо д-ра Шуле разом каменеет.

– Я далек от деталей русской политической жизни. Не знаю.

Словоохотливость немцев всегда имеет предел. В каждом из них сидит «орднунг» [38].

26 декабря 1942 г., Ставрополь

Узнал. В сочельник один бывший «русский» немец подвыпил и проболтался.

Он есть. Его зовут Владимир. Он сын Кирилла. Где Он – узнать не удалось.

Странное дело. Немцы охотно и да же откровенно говорят со мною, даже «Майн Кампф» дали прочесть, что русским обычно строго запрещено, но, как только речь заходит о русской монархии – молчок.

– Ваша монархия умерла и уже не может возродиться.

То же и в нашей газете. Цензура немцев – слабая, но при малейшем упоминании о монархии статья летит в корзину, и обычно любезный цензор превращается в цербера. Почему?