Феликс Медведев - Мой друг – Евгений Евтушенко. Когда поэзия собирала стадионы…

– Понятно, почему именно в горбачевские времена вы, работая в «Огоньке», сделали журналистское имя. Не страшно ли вам было тогда? Не нажили ли вы себе врагов? Не разочаровались ли в том, за что боролись?

– На эту тему можно говорить долго. Во-первых, быть может, о самом принципиальном для меня – о том, что я ушел из «Огонька» по собственному желанию, ушел от Коротича, который, как я считаю и сегодня, предал меня. А ведь он был моим кумиром. Я искренне ему верил. Подробно об этом я написал в своей новой книге «Я устал от XX века» в главе «Постогоньковский мемуар».

Дарственная надпись Феликсу Медведеву от автора на первой книге Андрея Вознесенского «Мозаика».

Портрет сделан рукой тогда еще малоизвестного Ильи Глазунова

Что касается тех, кто видел во мне идеологического чужака, то, прежде всего, я так и не понял до сих пор, за что меня ненавидел покойный Савелий Ямщиков (царство ему небесное!), который много сделал для сохранения наших храмов, икон и прочих древностей. Он приходил в «Огонек» к Владимиру Енишерлову, как в дом родной, и публиковал статьи о необходимости восстановления храмов и монастырей, что в середине семидесятых годов не очень-то приветствовалось, тем более в «Огоньке», где главредом был Анатолий Софронов. В те времена в творческих домах Москвы я проводил встречи с известными людьми. В Доме архитекторов организовал я и вечер Савелия Васильевича. Когда же перестройка набрала силу, мы оказались по разные стороны баррикады. Прошло двадцать лет, три эпохи – Ельцин, Путин, Медведев, а Савва со страниц газеты «Завтра» и в своих книгах все твердил: «перестройка-перестрелка, все эти феликсы медведевы…». Последнюю свою статью в этом духе опубликовал незадолго до смерти…

– За что он вас так ненавидел?

– Ямщиков не мог мне простить общественную реабилитацию Бухарина, имея в виду мою первую публикацию, посвященную горькой судьбе Анны Михайловны Бухариной-Лариной. А в чем, собственно, была виновата восемнадцатилетняя девушка-красавица, ставшая женой ближайшего соратника Сталина? Женщина, которая после расстрела мужа четверть века провела в лагерях и ссылках и своего сына увидела только через двадцать лет. Да, конечно, в том, что творилось в тридцатые годы, виноват и Бухарин. Виноват легион сталинских сатрапов, уничтоживший миллионы безвинных людей. Политика, как считают, дело ветреное. Куда подует, там и «правда». Нынче подуло – кто начал Вторую мировую войну? Виноваты ли в этом поляки? А виноваты, по-видимому, все. По ту и по эту сторону реки Вислы. Истину же знает только ветер…

– Сколько всего вы взяли интервью?

– В неделю у меня выходило одно, иногда два. Умножайте на количество лет. Но в моем творческом активе еще и телевизионные интервью. На съемках «Зеленой лампы», которая снималась у нас дома, побывало человек сто пятьдесят гостей из разных стран. В каждой передаче принимало участие два-три человека, с которыми я беседовал. Плюс мои интервью прямо на сценах творческих домов Москвы, в центральных домах литераторов, архитекторов, журналистов, актеров, медработников.

– Они у вас записаны?

– Да, у меня огромный архив: аудио– и видеокассеты.

– Я много слышал о вашей коллекции редких книг, автографов, с рассказом о судьбе которых вы регулярно выступали. Коллекционирование было вашей сильнейшей страстью. Но ходят слухи о том, что в результате другой страсти – игры в рулетку – вы многого лишились. Так ли это?

– Здесь достаточно и правды, и досужего вымысла. Буквально на днях в «Википедии» повисли данные о том, что я, цитирую, «еще в советские времена имел три машины и личного шофера». Любой здравомыслящий индивидуум, я бы даже сказал, обыватель понимает, что в ту приснопамятную эпоху тремя машинами не мог владеть даже хозяин овощного рынка или подпольный цеховик. Откуда появилась эта сказка? Оказалось, все просто. В 1997 году у меня взял интервью солидный «Коммерсант». Я, к сожалению, доверился коллеге-журналисту и не попросил дать мне на прочтение подготовленный материал. Вот и получил шишку на лбу.

На самом деле задача решается просто: да, как владелец крупной библиотеки и активно работающий журналист, выпускавший свои книги стотысячными тиражами, выступавший с лекциями в разных городах страны, я имел какие-то деньги. Однажды мой знакомый «огоньковец», поклонник «Ленкома», попросил меня о странной услуге: «Старик, – сказал он, – я знаю у тебя есть какие-то башли, помоги нашим любимым захаровским актерам. Время на дворе лихое, и (он назвал имена трех народных артистов) ребята хорошо подзаработали на левых концертах и хотят купить новые машины. У тебя нет „колес“, купи у них по дешевке их старые». Ничего не понимая в этом деле, я попросил знакомого парня, преподавателя в школе вождения, организовать мне это дело. Сказано – сделано. А поскольку я абсолютный технический дебил и техника меня никогда не волновала (я и сегодня не могу пользоваться компьютером и с трудом освоил мобильный), через месяц приобретенную полурухлядь я оставил в подарок своему другу-водителю. Вот и вся история, господа.

Что касается моей страсти к коллекционированию книг. Если объективно, главной страстью всей моей жизни была журналистика, а потом уже библиофильство и рулетка. Десятки лет я собирал первые издания русских поэтов, от Ломоносова и Державина до Ахматовой и Цветаевой. Тысячи тоненьких первоизданий советских поэтов стояли на полках. Я гордился огромным количеством дарственных надписей на бесценных раритетах. Я не прятал эти ценности у себя дома. Сотни любителей поэзии посещали выставки книг из моей коллекции. Я много писал о ней в прессе, рассказывал по телевидению. И был бы я сегодня по-настоящему чистым миллионером, если бы в октябре 1988 года не попал в Париж…

– А что случилось в Париже?

– Я познакомился и подружился с хозяином магазина русской книги по фамилии Лемперт. Одна из его дочерей – Роза – была замужем за внуком великого Леонида Андреева, сыном Вадима Андреева – Александром. Лемперт пригласил меня к себе на дачу примерно в ста километрах от Парижа. По пути туда Роза неожиданно предложила: «Феликс, вы наверняка никогда не были в казино. Не хотите попытать счастья? Мы живем рядом, десять минут езды. Пока папа с мамой накрывают стол, мы рванем туда». Я согласился. С этого все и пошло. Моя венгерская кровь взыграла. В последующие поездки в Париж я привозил для сдачи на аукцион Дрюо книги с автографами Дюма, Анатоля Франса, Виктора Гюго… И все франки сгорали в топке одного из немногих французских казино…

Однажды я провел целый вечер за рулеточным столом вместе с Франсуазой Саган, классиком французского романа и сумасшедшей игроманкой. В подарок получил от нее классное интервью. В романы Саган я был влюблен еще в начале шестидесятых годов. Искренняя, без обиняков, беседа под названием «Я готова сесть хоть к вам на колени» (Франсуаза была весьма сексуальна, известны ее тайные отношения с Франсуа Миттераном, которые происходили в той же квартире, где я брал у нее интервью) стала визитной карточкой всех моих книг-интервью.