Иван Спатарель - Против черного барона

«Для борьбы с самолетами противника, — говорилось в приказе, — произвести полет с расчетом: к 9 часам быть в районе Астраханка — Еленовка — Акнокас — Терпение. Одним самолетом произвести разведку долины р. Молочная от Токмака.

Полеты производить в течение всей этой операции, прерывая лишь на время, необходимое для пополнения горючим».

Во-первых, срок вылета указывался явно запоздалый: белая авиация начинала боевую работу на рассвете. Во-вторых, район Астраханка — Еленовка — Акнокас — Терпение находился юго-западнее основных очагов боев. Пребывание здесь наших истребителей нисколько не мешало белогвардейской авиации действовать из Акимовки и Федоровки. Далее, за долиной реки Молочная и Большим Токмаком требовалось вести постоянное наблюдение с воздуха. Один вылет сюда почти ничего не давал. Ведь именно отсюда, где расположены главные силы неприятеля, следовало ожидать его контрудара. Наконец, туманное указание производить полеты в течение всей операции говорило о том, что командование конного корпуса не собирается повседневно руководить действиями своих авиаотрядов, хотя бы поддерживать с ними постоянную связь.

1 июля сводный конный корпус пусть медленно, но все же продвигался вперед. Однако опомнившиеся от внезапного удара врангелевцы уже начали перегруппировку сил, подтягивание свежих резервов. Белые продолжали бомбить и обстреливать наши войска. В Акимовку из Севастополя прилетел Ткачев, чтобы лично руководить действиями своей авиации. И надо сказать, уже со следующего дня врангелевские летчики изменили тактику. Они стали налетать на нашу конницу большими группами, бомбить и обстреливать ее с малых высот. Вскоре Ткачев преподнес второй сюрприз: совместные действия низко летящих самолетов с броневиками и конницей. Именно такой комбинированной атакой белым удалось 2 июля отбросить нашу 2-ю кавдивизию. Наконец, воздушная разведка противника точно установила районы сосредоточения всех частей красного корпуса прорыва.

Летчики наших 3-го и 13-го авиаотрядов, не получая никаких указаний от корпусного командования, действовали самостоятельно. Главным образом они атаковали «хэвилендов» над полем боя. В архиве я нашел любопытный документ — боевое донесение белых. В нем сообщалось, что 2 июля шестерка самолетов, возглавляемая генералом Ткачевым, была атакована двумя красными «ньюпорами». Бой длился полчаса. Во время схватки «хэвиленд» Ткачева был поврежден: три пулевые пробоины в моторной части и две — в верхних плоскостях. По всем имеющимся у меня данным, с группой Ткачева дрались тогда Петр Межерауп и Иван Воедило.

В ночь на 3 июля черный барон закончил подготовку к контрудару по корпусу Жлобы. Врангелю удалось добиться двойного превосходства в живой силе и технике, а по авиации даже тройного.

3 июля шесть хорошо вооруженных врангелевских дивизий при поддержке бронепоездов, броневиков, артиллерии и авиации замкнули кольцо вокруг нашего сводного корпуса и начали бой на его уничтожение. Белые стервятники особенно неистовствовали. Несколько красных летчиков просто не успевали отражать их многочисленные атаки с разных направлений. В решающий момент боя, когда 2-я кавдивизия имени Блинова смяла корниловцев и вполне могла пробить дорогу всему корпусу на запад, на нее налетела стая «хэвилендов». Действуя вместе с броневиками и кавалерией, они шли на бреющем и в упор расстреливали наших кавалеристов. Массированным налетом им удалось спасти корниловцев от разгрома, а наш корпус так и не смог разомкнуть кольцо окружения.

Летчики 3-го и 13-го авиаотрядов смело вступали в бой с беляками, дрались стойко, отважно, но силы были слишком неравны. В донесениях врангелевцев говорится, что группу «хэвилендов», которую и в этот раз возглавлял генерал Ткачев, атаковали три красных «ньюпора». Воздушный бой продолжался сорок пять минут.

А вот выдержки из наших донесений за тот же день:

«Красвоенлеты Ингаунис и Петренко… поднялись для преследования неприятельских самолетов… Над деревней Шпаррау три неприятельских самолета, побросав бомбы в поле при нашем приближении и не приняв боя, ушли в Мелитополь».

«Красвоенлеты 13 авиаотряда Межерауп и Воедило… поднимались пять раз для встречи четырех неприятельских самолетов, появлявшихся в районе Черниговка — Шпаррау».

Сам генерал Ткачев позднее писал, вспоминая эти дни:

«Можно только удивляться быстроте появления красных истребителей при бомбардировке белыми «хэвилендами» сводного корпуса Жлобы…»

Действительно, наши товарищи из 3-го и 13-го авиаотрядов очень спешили: видя, что творится на земле, они старались поспеть везде…

Командование корпуса потеряло управление войсками. Части самостоятельно прорывались сквозь белогвардейские заслоны. Люди гибли и попадали в плен к врангелевцам. Наступление нашей армии было сорвано.

Вот как оценивал случившееся Иван Ульянович Павлов, который вскоре после описанных событий возглавил Центральную авиагруппу, начавшую борьбу с врангелевской конницей:

«…Генерал Ткачев был серьезным и сильным противником и выделялся из авиационной среды белых, где бездельничало немало авиаторов-трусов. Ткачев был, кроме того, сам хорошим летчиком… Нередко он являлся инициатором новых форм оперативно-тактического использования белой авиации… Как известно, генерал Ткачев обеспечил большую тактическую удачу белой авиации, вследствие чего кавкорпус товарища Жлобы понес крупные потери».

Сейчас, много лет спустя, оценивая те печальные события, невольно вспоминаешь о неоднократных предупреждениях, которые делал начальник авиации 13-й армии Владимир Иванович Коровин. Задолго до начала боевых действий под Перекопом, до трагедии с нашим кавкорпусом, он просил и требовал: «Усильте авиаотряды на врангелевском фронте! Ткачев, обладающий превосходством в воздухе, представляет большую опасность!»

Вот что на это тогда ответили:

«Вследствие рапорта Коровина от 21 мая за № 390… сообщите ему: Центр работает не в силу истерических выкрикиваний на фронте недисциплинированных начавиармов, а руководствуясь как необходимостью, так и возможностью… и призовите тов. Коровина к порядку».

Но правда оказалась на стороне Коровина. И всегда будут правы те армейские коммунисты, которые интересы дела ставят выше личных взаимоотношений с вышестоящим начальством.

Сменив после отлета из Аскании-Нова несколько аэродромов, мы остановились наконец в Бериславе. Небо хмурилось кучевыми облаками, часто гремели раскаты грома. Так и запомнились мне тревожные дни отступления: жестокие бои в Приднепровье и оглушительные грозы.

Вот один из тех дней. Снова как наяву вижу: ползет с юга, со стороны моря, зловещая туча. Охватила полнеба щупальцами молний. Дохнул сырой, порывистый ветер, вздыбил на Днепре свинцовые волны.