Иван Спатарель - Против черного барона

Рыков выпрыгнул из кабины, быстро осмотрел плоскости, костыль, винт. У него словно гора с плеч свалилась: все в порядке, ничего не поломал!

Осмотревшись, летчик заметил проступающие сквозь туман очертания каких-то строений. Пошел туда. Оказалось, он сел недалеко от Рубановки, намного отклонившись от курса.

На другой день туман рассеялся и видимость улучшилась. Рыков взлетел снова. Так же, как и вчера, пришлось лететь на предельно малой высоте. Перед самым Николаевом обнаружил утечку бензина. Видимо, при ударе о землю треснул бак. Из-за недостатка горючего Борис еле дотянул до станции Копани, где стоял наш эшелон. Оттуда уже на мотоцикле он доставил пакет по назначению.

Мысль о том, что авиация должна помочь 4-й армии, впервые появилась у Михаила Васильевича Фрунзе при разработке плана сражения в Северной Таврии. В директиве, отданной после совещания в Апостолово, которое состоялось в ночь на 26 октября, Фрунзе указал командарму Лазаревичу: «При прорыве укрепленных позиций использовать в полной мере приданные армии… авиачасти».

Потом-командующий фронтом принял еще одно важное решение. 5 ноября, накануне битвы за перешейки, Юнгмейстер, выполняя его указания, поставил авиагруппе Арватова следующую задачу:

«Принять активное участие в боях наших войск, обстреливая пулеметным огнем части противника, а в период наступления организовать разведку с целью определения характера и направления перебросок его войск… бомбометание ближнего тыла и аэродромов… фотографирование… поддерживать связь между нашими частями и штабами».

Авиационную поддержку наземных войск, наступающих на Чонгар, Фрунзе считал настолько важной, что приказал Юнгмейстеру лично руководить ею. 6 ноября Юнгмейстер прибыл на станцию Рыково и с этого момента стал направлять всю боевую работу авиагруппы 4-й армии.

7 ноября, за несколько часов до начала наступления, Фрунзе вместе с Буденным и Ворошиловым послал телеграмму Владимиру Ильичу Ленину. В ней выражалась уверенность, что войска фронта, и в том числе «зоркая стремительная авиация, дружными усилиями освободят последний участок советской земли…».

Это были не просто слова. Уже 8 ноября Фрунзе в специальной директиве приказал командарму Лазаревичу выполнить поставленную задачу «при энергичной поддержке всей авиации фронта».

Таким образом, Михаил Васильевич Фрунзе хотел собрать в районе Чонгара все боеспособные самолеты Южной и Северной групп, 4-й и 1-й Конной армий. В непосредственное распоряжение Юнгмейстера передавался и 4-й истребительный дивизион, состоявший из трех авиаотрядов. Всего с учетом изношенности машин и плохой погоды предполагалось собрать в Рыково тридцать сорок аппаратов.

По мысли Фрунзе, большая объединенная авиагруппа, расположенная в непосредственной близости от передовых частей, могла оказать решающую поддержку в бою за Сивашскую и Чонгарскую переправы.

Михаил Васильевич решил максимально использовать авиацию под Чонгаром, в частности, из-за того, что в 4-й армии не хватало артиллерии. Командующий фронтом расценивал объединенную авиагруппу как мощный огневой резерв. Вот почему в ночь на 9 ноября он указывал:

«Операция 4-й армии тормозится… отсутствием тяжелой артиллерии (дивизионной), неприбытием самолетов…».

Кроме того, Фрунзе учитывал особенность боев в таких районах, как Арабатская стрелка и Чонгар. Здесь требовалось уничтожать точечные цели, закрытые от глаз артиллеристов, но хорошо видимые сверху. Поэтому командующий фронтом предупреждал:

«Без поддержки авиации наша пехота, как показал ряд усиленных ночных поисков, будет нести огромные потери».

Насколько широко и умело Фрунзе использовал авиацию, показывает еще один эпизод. 10 ноября в ходе боев за Ишуньские позиции Врангель бросил против наших частей три пехотные дивизии и конный корпус генерала Барбовича. Создалось опасное положение. Выход из него Фрунзе нашел на другом фланге битвы.

Командующий фронтом прибывает под Чонгар. Организовав здесь мощный контрудар, он заставляет черного барона оттянуть резервы с перекопского направления. Перед авиагруппой 4-й армии Фрунзе поставил задачу:

«Усиленным бомбометанием с аэропланов демонстративно привлекать на себя внимание противника, облегчая этим задачу 6-й армии».

В те времена были еще военачальники, не понимавшие боевых возможностей авиации как нового рода войск. И то внимание, которое уделял ей Фрунзе, видимо, казалось им чудачеством. На самом деле Фрунзе уже тогда понимал важность тесного взаимодействия летчиков с наземными войсками.

Вот, скажем, одно из его указаний. Наши части открыли ворота в Крым на Перекопе и под Чонгаром. Началось преследование разбитой врангелевской армии. Фрунзе и здесь продолжает держать курс на активное использование авиации. Он приказывает Юнгмейстеру:

«…после занятия нами ст. Джанкой срочно образовать в районе последней передовую авиабазу, откуда организовать ежедневные налеты на порты Евпатория, Севастополь, Ялта, Феодосия и другие с задачей бомбометания, не давая противнику производить планомерную эвакуацию».

Летчики Южного фронта знали: Михаил Васильева высоко ценит и умело использует авиацию. Не случайно мы с гордостью называли его: наш Фрунзе…

10 ноября развернулись жестокие бои в районе Ишуньских позиций, завершавшие разгром врангелевцев на перекопском направлении. В тот день слегка посветлело, чуть приподнялась нижняя кромка облаков. Стали готовить машины к полету. Вдруг увидели: прямо к аэродрому мчится верховой. Подскакал. С коня спрыгнул молоденький, лет семнадцати, красноармеец. Спросив, кто начальник летчиков, он честь по чести доложил Карлу Петровичу Скаубиту:

— Товарищ командир, вестовой полевого штаба 6-й армии. Командарм Корк передает вам пакет с распоряжением командующего Южным фронтом.

Паренек снял буденовку и достал продолговатый конверт.

В приказе говорилось: немедленно выслать самолет на разведку районов станции Ишунь и озера Красное.

Через пятнадцать минут на задание вылетел летчик нашего 4-го отряда Дедюлин. Он вел «ньюпор» под нижней кромкой облаков, невысоко над землей. За Булгаковом заметил цепи наших войск. Чуть подальше темнели укрепления врага. Положив на колени карту, летчик стал наносить на нее все замеченные цели: Карт — Козак — группа пехоты более тысячи штыков, фронтом на север, три батареи ведут огонь; Ишунь — линии окопов, пулеметные гнезда, южнее — до пятнадцати орудий на огневых позициях…

Ему стало жарко: вся эта сила ожидает подхода наших.

Заметив севернее озера Круглое большую колонну вражеской конницы, Дедюлин поставил на карте условный знак и перевел машину в крутое планирование. Плотной массе кавалерии, зажатой между берегами озера и Сиваша, деться было некуда. Летчик открыл по ней огонь из пулемета. Заходил в атаку еще и еще. «Ньюпор» проносился на бреющем вдоль колонны.