М. Вербинский - Бродовский котел

Утром в поле за нескошенными хлебами появились немецкие танки. Врага встретили залпы артиллерийских орудий. Буянто вывел на удобную позицию машину. Егор Воронцов быстро досылал в казенник снаряды, Федор Хейло умело наводил танковую пушку по целям.

— Есть один! — закричал лейтенант Сорокодум, когда левофланговый «тигр» клюнул кормой и остановился.

Затем Хейло перенес огонь на второй вражеский танк и уничтожил его двумя снарядами.

Метко били и другие экипажи.

На поле, перед ротой капитана Болгара горело пять вражеских машин. Атака гитлеровцев захлебнулась.

Но прошло всего несколько часов, и вновь тревожный голос наблюдателя:

— Танки!

А в небе показались фашистские бомбардировщики.

— Тщательно замаскироваться! — приказал командир роты. Механик-водитель развернул машину к старому саду, который находился немного правее. Другие танки роты пошли к молодому осиннику, зеленым островком примыкавшему к окраинам опустевшей деревни.

Еще не успели рассеяться пыль и дым от бомбежки, как Сорокодум приказал идти в бой.

Гармаев вел машину по кочковатому полю на повышенной скорости. Короткая остановка — Федор Хейло, тщательно прицелившись, выстрелил. Массивное тело «тигра» вздрогнуло, но танк продолжал двигаться.

— Эх, промазал, — с досадой обронил наводчик.

Егор Воронцов ловко схватил из боекомплекта очередной снаряд и тут же дослал его в казенник.

Прозвучал раскатистый выстрел, и Федор на всю машину закричал:

— Есть! Есть! — танк был подбит.

Потом он увидел, как справа от него задымились еще два «тигра». Приятно на сердце, когда успешно бьют врага и боевые побратимы.

— Давай, Егор, давай! — торопил Федор Хейло заряжающего.

Шесть бронированных машин, помеченных крестами, окутались пламенем и дымом.

Тяжелый танк Сорокодума огибал стену огня и дыма. И тут, чуть приподняв люк, лейтенант увидел вражеских пехотинцев. Они двигались плотными цепями, ведя беспорядочный огонь из автоматов. «Не сдаваться же в плен идут гитлеровцы, а прут в контратаку», — рассудил Сорокодум и тут же подал команду:

— По пехоте!..

С воем и шумом вырвался осколочный и разорвался на мелкие части перед рядами немецких автоматчиков. Затем снова и снова осколочный град осыпал врагов.

Падали и падали фашисты, устилая трупами поле. И видели в этом Сорокодум и его друзья по экипажу священную месть за разоренную землю, за кровь своих братьев, за слезы сестер и матерей.

Оставшиеся в живых гитлеровцы разбежались. Поднимали руки, спрашивали, куда «идти в плен».

А наши танкисты устремились за уцелевшими, пытавшимися уйти фашистскими танками.

— Уходят, не по зубам оказалась им уральская броня! — оценивал обстановку Сорокодум.

А от командира роты последовал приказ:

— Вперед! За отходящими танками!

Гармаев направил машину через общипанную артиллерийским огнем рощицу, через луг. И вот гусеницы уже приминают рожь на неубранном поле. Командир роты доложил по рации:

— Прошел проселочную дорогу на Тростянец.

Вдруг что-то ударило в танк. Послышался сильный взрыв, скрежет. Выстрелила немецкая пушка. Хейло свалился на сидение. Как ни старался удержать направление Гармаев, танк резко развернуло, и он остановился. Водитель заглушил двигатель.

Другие танки утюжили вражескую засаду.

— Начнем ремонт! — громко сказал Гармаев.

Но вот новая беда — ранен командир. Хейло перевязал ему руку. Гармаев и Воронцов хлопочут у машины. Отремонтировали гусеницу, стали натягивать ее на катки.

Летний день подошел к концу. Солнце все ниже спускалось, густо покрывая прощальной золотистой россыпью верхушки деревьев. Раненый лейтенант Сорокодум сидел на траве, усеянной белыми ромашками.

— Никуда я не пойду! — наверное, в десятый раз он повторял воинам экипажа, которые уговаривали его отправиться в медсанбат.

Воины-гвардейцы экипажа тяжелого танка лейтенанта Василия Сорокодума отмечены правительственными наградами за храбрость и мужество, проявленные в боях с гитлеровцами на львовском направлении. Василий Сорокодум и Буянто Гармаев награждены орденом Отечественной войны I степени. Сержант Федор Хейло — медалью «За отвагу», Егор Воронцов — орденом Красной Звезды.

…После окончания войны разошлись дороги славного боевого экипажа. Но жива в сердцах ветеранов скрепленная кровью верная солдатская дружба.

Во 2-й воздушной армии сына казахского народа Талгата Бегельдинова знали как одного из лучших летчиков-штурмовиков. В 1944 году в небе Львовщины он воевал, имея уже Золотую Звезду. А когда закончилась Львовско-Сандомирская операция, летчик был вторично представлен к званию Героя Советского Союза. Вот некоторые строки из наградного листа-представления Талгата Якубековича Бегельдинова:

«Большая самоотверженность, мужество и дерзость со стороны тов. Бегельдинова были проявлены 14 и 15 июля 1944 года при прорыве сильно укрепленной оборонительной полосы противника на львовском направлении.

Особенно сокрушительный удар нанес тов. Бегельдинов своей эскадрильей по группе танков в 18 единиц и по 30 автомашинам в районе села Колтов. После пяти заходов штурмовиков с круга на поле боя загорелись 4 танка и 12 автомашин.

Всего за время боя на львовском направлении лично Т. Бегельдинов сделал 11 успешных боевых вылетов. Его эскадрилья совершила 130 успешных боевых вылетов, во время которых уничтожено 1 самолет, 27 танков, 42 автомашины с грузами и живой силой противника, 12 орудий разных калибров, подавлен огонь 9 вражеских артиллерийских батарей».

Комсомолец первого стрелкового батальона 823-го стрелкового полка Иван Пятак в рукопашном бою 17 июля противотанковой гранатой убил семь гитлеровцев.

На окоп Пятака шел немецкий танк. Боец укрылся в яме. Увидев лежащую вблизи немецкую противотанковую мину, положил ее впереди своего укрытия.

Немецкие танкисты не заметили этого и шли прямо на Пятака. В результате танк наскочил на мину.

Рядом командир взвода подвергся нападению двух вражеских солдат и офицера. Пятак бросился на помощь. В момент, когда гитлеровский офицер прицеливался в командира. Пятак закрыл его своей грудью. Пуля врага пробила сердце Ивана Пятака и его комсомольский билет № 12780829.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 25 июля 1944 г.

Батарея старшего лейтенанта Щербакова 22-й самоходно-артиллерийской бригады в районе села Княже отражала атаки превосходящего силами противника. «Стоять насмерть!» — таков был приказ комбата. Батарейцы били по танкам, коннице, пехоте врага. В итоге ожесточенного боя уничтожили 6 немецких танков.