Михаил Янко - Литературное Зауралье

Тобольский губернатор ответил на это согласием и предложил ишимскому исправнику учредить за Петропавловским «строгий полицейский надзор».

15 сентября 1883 г. Петропавловский переехал в Ишим — еще более захолустное место, чем тогдашний Курган.

На запрос департамента полиции от 27 октября 1883 г. «о поведении, образе жизни и степени политической благонадежности состоящего в Тобольской губернии под гласным надзором полиции Николая Петропавловского» тобольский губернатор отвечал: «Петропавловский и доселе держится того направления, за которое сослан в Сибирь, причем, однако, ничего, особенно выдающегося, в смысле предосудительного, за что следовало бы преследовать Петропавловского по закону, не замечено в его поведении» [31] Там же, ф. 152, оп. 15, ед. хр. 35, лист 24. .

В Ишиме состояние здоровья Петропавловского значительно ухудшилось. Он делает попытку перевестись обратно в Курган, но получает отказ. 23 февраля 1884 г. он пишет губернатору прошение: «Я решился обратиться к вашему превосходительству с просьбой — дозволить мне наступающее лето провести в одной из окрестных деревень с г. Ишимом, что, может быть, хоть несколько поправит мое расшатанное здоровье…» [32] Тобольский филиал Тюменского облгосархива, ф. 152, оп. 15, ед. хр. 35, лист 34. .

В ответ на это губернатор издевательски сообщил через исправника: «Так как Ишим по своим климатическим условиям и малонаселенности мало чем отличается от деревни, то означенное ходатайство оставлено мною без последствий» [33] Там же, ф. 152, оп. 15, ед. хр. 35, лист 35. .

Живя в глуши, Петропавловский внимательно следил за общественной жизнью России, верно оценивая характер событий. В перехваченном полицией письме от 5 марта 1884 г. к ссыльному А. Аверкиеву он так характеризует эпоху 80-х годов: «Вот, например, политические новости. Предполагается постепенно сгладить следы прошедшего царствования: крестьянскую реформу — искусственной поддержкой разложившегося уже дворянства, судебную — уничтожением института присяжных, учебную — переменой устава 63 года, цензурную — введением негласных репрессий. Эта главная тенденция переживаемого нами времени. Что же касается других, более мелких течений, то все они направляются в одну сторону — «ввести порядок»: экзекуция — вот самое подходящее слово для выражения сути нынешнего времени… Что еще? Ничего больше. Экзекуция, порядок — вот что» [34] Цит. по ст. М. П. Гущина «Н. Е. Петропавловский-Каронин». «Научные записки Харьковского пединститута», 1940, т. III. стр. 123. .

В результате «изучения» этого письма жандармами и губернатором было решено подвергать всю корреспонденцию ссыльного писателя полицейскому просмотру. В письме к Н. Долгополову 13 июля 1884 г. Петропавловский писал: «Моя корреспонденция по распоряжению губернатора отныне будет просматриваться, так что на Ишим приходится смотреть, как на могилу…» [35] Цит. по ст. М. П. Гущина «Н. Е. Петропавловский-Каронин». «Научные записки Харьковского пединститута», 1940, т. III, стр. 125. .

Тяжело переживал Петропавловский закрытие «Отечественных записок». Он остался совсем без средств. Семья кое-как перебивалась случайными заработками Варвары Михайловны. «Я сижу буквально без всякого дела, — писал он Н. Долгополову. — Один — не с кем словом обменяться. Литература прекратилась для меня на целых два года. Вокруг меня буквально гробовое молчание… Прибавьте ко всему этому полное истощение ресурсов денежных…» [36] Там же, стр. 125. . Полицейский надзор за ним усилился. За самовольную отлучку на несколько часов из города — ходили по ягоды — Петропавловского посадили на неделю под домашний арест. Жандармы указывали «на продолжающееся враждебное настроение Петропавловского по отношению к правительству». Его просьба о переезде в Томскую губернию была оставлена без последствий.

Живший в то время в Ишиме ссыльный Мачтет писал: «Он (Петропавловский — М. Я.) казался совсем изможденным, совсем больным, — до того он был худ и бледен; первая мысль при взгляде на него — была мысль о злом недуге, о последней степени чахотки. Но тогда ее еще не было, — все это было продуктом вконец почти разбитых, истерзанных нервов» [37] Гр. Мачтет. «Н. Е. Петропавловский». Русские ведомости, 1892, № 133. .

Однако тяжелобольной, травимый жандармами писатель не опускал рук. Он усиленно занимался изучением быта и жизни сибирских крестьян, пользуясь материалами, которые ему присылали Долгополов, Лаврова и другие. В сентябре 1885 года была закончена серия очерков «По Ишиму и Тоболу». Многое в этих очерках представляет значительный интерес и для современного читателя. Они знакомят с природой, полезными ископаемыми, особенностями земледелия в Зауралье, с культурой и ремеслами населения.

С болью пишет Петропавловский о темноте и безграмотности сибирской деревни. «Большинство деревень имеет только одного грамотного человека — писаря» [38] Н. Петропавловский. «По Ишиму и Тоболу». «Записки Западно-Сибирского отдела русского географического общества», кн. VIII, вып. I, Омск, 1896, стр. 44. . Он рисует «потрясающую до глубины души картину»: верхом скачет деревенский староста с полученной из города бумагой в поисках куда-то отлучившегося писаря. Он встревожен, не зная содержания письма. А в бумаге оказывается распоряжение заседателя: «Приказываю тебе ко дню благовещения купить и привезти мне две щуки в три четверти каждая» [39] Там же, стр. 45. .

8 июля 1886 года срок ссылки Петропавловского окончился, и он выехал в Казань. Весной 1887 г. писатель вновь приехал на Урал и поселился в Верхнеисетском заводе, где близко сошелся с Д. Н. Маминым-Сибиряком. В октябре 1887 г. он переехал в Нижний Новгород, но и там находился под негласным надзором полиции, которая считала Петропавловского и его жену «безусловно вредными и опасными».

Петропавловский скончался в Саратове 12 мая 1892 г. Его похороны превратились в демонстрацию. По донесению саратовских жандармов, среди венков писателю-революционеру были венки «От рабочих — защитнику угнетенных», «От женщин — защитнику обездоленных».

С Курганом связано несколько лет жизни Петра Филипповича Якубовича (1860—1911), видного представителя революционной поэзии 80—90 годов XIX в., беллетриста и критика.

С юношеских лет Якубович участвовал в народническом движении. В 1882 году, окончив историко-филологический факультет Петербургского университета со степенью кандидата прав, он вступил в партию «Народная воля» и стал одним из организаторов народовольческого «Союза молодежи» и автором прокламации «К русскому юношеству».