Иван Стрельбицкий - Штурм

— Ну и что у них получилось? — послышались нетерпеливые голоса.

— А вот о том и пойдет речь, — отозвался сержант. — Едва забрезжил рассвет, как Федоренко со своими хлопцами наскочил на деревню, в которой стояла автомобильная рота. Фашистов мгновенно обезоружили. Партизаны переоделись в немецкое обмундирование, а командир подобрал себе костюм майора. Затем посадили в кабины пленных шоферов и поехали по деревням митинговать.

Я уже было направился в штаб, но рассказ о митинге вновь вернул меня к землянке.

— И вот представляете такую картину: въезжает в село немецкая колонна, — продолжал сержант, — а староста и полицаи уже тут как тут: докладывают, что, дескать, никаких происшествий не произошло. Майор с важным видом проронил пару немецких слов и указал стеком на площадь. Партизан в гражданской одежде, изображая переводчика, приказал старосте немедленно созвать всех жителей.

Когда все собрались, Федоренко вдруг снял немецкую фуражку, скинул с плеч майорский китель. Народ недоумевал: что, мол, это немец затевает. Гадать, правда, долго не пришлось. Улыбаясь во всю щеку, майор уже по-русски пояснил: «Так-то лучше будет». Командир поздравил колхозников с 26-й годовщиной Великого Октября, рассказал о жизни и борьбе советского народа и нашей армии. Сколько было радости у людей!

Я кратко записал рассказ сержанта. Однако не решился использовать эти записи, когда несколько лет тому назад готовил первое издание своих воспоминаний. Опасался, что сержант мог приукрасить факты, вычитанные из газет. Но вот в 1964 году, в Симферополе, во время встречи с участниками освобождения Крыма, я познакомился с одним бывшим партизаном. Передо мной стоял красивый, лет сорока пяти, в высшей степени скромный, добродушный полковник.

— Федор Иванович Федоренко, — представился он.

И тут мне припомнился фронтовой рассказ.

— Не о вас ли это шла хорошая молва в Крыму в годы войны?

— Было такое, да, впрочем, порой лишнее говорили.

Здесь же мне удалось приобрести книгу партизанского командира Н. Д. Лугового. В ней я нашел теплые страницы о вожаке славного отряда. Да и участники встречи часто добрым еловом вспоминали о нем.

Выходит, прав был старый сержант.

Странное ощущение испытываешь, когда бываешь в передовой траншее. Впереди, в 200–250 метрах, заклятые враги. Ветер в секунду затишья доносит оттуда чужую речь, звуки баяна, смех. «Однако, — подумал я, — гитлеровцы не унывают». Тут же пришли на память показания ефрейтора Фонехта и рядового Фоккта, захваченных в плен нашими разведчиками. Они говорили о непреодолимости Перекопа, считая себя в полной безопасности, и даже собирались в отпуск в Германию.

С наблюдательного пункта командира гаубичной батареи я заметил три тщательно замаскированных кургана.

— Это доты, один из них настоящий, а два ложных, — доложил офицер. — Замаскированы хорошо. Поэтому определить истинный дот до сих пор не удалось.

— Значит, требуется огневое вскрытие маскировки, — резюмировал Ханадьян.

В это время к нам подошел генерал Краснопевцев. Большую часть времени он проводил в 51-й армии, где было особенно трудно с размещением батарей на плацдарме. А теперь вот выкроил часок и заглянул к нам.

— Как же вы думаете проводить вскрытие маскировки? — заинтересовался он.

— Это сделают заранее пристрелявшиеся гаубичные батареи, конечно, с временных огневых позиций, — доложил я. — В ответ, безусловно, заговорит артиллерия противника. Наши звукометрические станции воспользуются этим и засекут немецкие батареи. Таким образом, мы одновременно вскрываем маскировку и определяем точки стояния молчавших до сих пор батарей.

Краснопевцев одобрил наш замысел:

— Буду рекомендовать такой же способ штабу артиллерии пятьдесят первой армии.

С утра 14 марта мы приступили к вскрытию маскировки с дотов противника. Ударили сразу двадцать пять гаубичных батарей. С наблюдательного пункта я следил, как молодой, двадцатитрехлегннй командир батареи И. В. Семенов уверенно управляет огнем. На двадцатом выстреле взрыв поднял глыбу земли с одного из курганов и открыл серый бетон.

Новые выстрелы «раздели» дот. Характерные вспышки пламени при встрече снаряда с бетоном подтвердили, что это истинный дот, а не фальшивый.

Противник не заставил себя долго ждать. Две немецкие батареи открыли интенсивный огонь, большинство снарядов ложилось в стороне. Однако наши орудия немедленно прекратили огонь, чтобы неприятель тешил себя мыслью, будто позиции батарей обстреляны точно.

К середине марта 1944 года разведка уточнила группировку противника и расположение огневых средств в его глубоко эшелонированной обороне. Много потрудились летчики 61-й отдельной корректировочно-разведывательной авиаэскадрильи. Они использовали малейшие разрывы в облаках для аэрофотосъемки. Успешно прошла разведка боем. Неоценимую пользу принесла нам систематическая информация крымских партизан. И наконец, кипучую деятельность развили бойцы и командиры подразделений артиллерийской инструментальной разведки. У каждой цели, даже самой маленькой, такой, как пулемет, теперь единый для всей армии номер и специальная карточка ежедневных наблюдений.

Имея к этому времени решение командарма и план наступательной операции, мы отработали до мельчайших подробностей вопросы артиллерийского наступления. Необходимо было провести ряд групповых упражнений со старшими артиллеристами, разъяснить им их обязанности, а также проверить реальность расчетов плана.

Утром 16 марта у нас собрались командующие артиллерией корпусов, дивизий, командиры артиллерийских соединений и частей. Начальник разведки штаба артиллерии армии подполковник Дмитриев сделал подробный анализ состояния немецкой обороны. Подводя общие итоги разведки, он обратил внимание на то, что прежние данные об артиллерии противника на Перекопе устарели, много, оказалось ложных позиций. Одновременно выявлены новые зенитные и минометные батареи. Артиллерийским огнем вскрыта маскировка 12 дотов. Эти доты отчетливо видны. Однако их амбразуры не просматриваются, так как построены с расчетом на фланговый огонь.

Как много потрачено усилий и средств только на обнаружение этих дотов! А ведь мы могли бы иметь совершенно исчерпывающие данные о всех укреплениях, так как 8 дотов построены нашими войсками в 1941 году. Гитлеровцы захватили их, исправили, вооружили своими пулеметами и теперь подготовили для борьбы с нами. Казалось, должны где-то сохраниться чертежи их, координаты точек стояния с описанием секторов огня. Однако все попытки найти эту важную документацию не увенчались успехом. Вероятно, она погибла при эвакуации наших войск из Крыма в 1942 году. Поэтому и пришлось нам теперь специально вскрывать их маскировку, израсходовать на это очень много гаубичных снарядов.