Георгий Ипполитов - Деникин

Но к тому времени генерал уже стал субъектом международных отношений, создав на базе дипломатического аппарата царской России, оставшегося за рубежом после 1917 года, собственные дипломатические структуры. Именно их силами Антон Иванович и замышлял разрубить гордиев узел международных отношений, имеющих касательство к белой борьбе. А узел этот был настолько запутан, что легендарному царю Фригии Гордию не мог присниться в самом кошмарном сне…

В конце 1918 года он назначил С. Д. Сазонова, видного дипломатического деятеля царской России, министром иностранных дел. Антон Иванович снабдил свой дипломатический аппарат внешнеполитической программой. В тезисах, которые он телеграфировал Сазонову в Париж, первым был следующий: «Восстановление Российского государства в границах 1914 года, за исключением Польши».

В основу внешней политики Деникин положил принцип борьбы за восстановление дореволюционного статус-кво России, по крайней мере, по территориальному вопросу. Но при этом не учел ни внутренней, ни международной обстановки, сложившейся после окончания Первой мировой войны.

Его дипломатический аппарат стал быстро давать сбои. Возникло непонимание между Сазоновым и Щербачевым.

Последний еще ранее занимался дипломатической деятельностью в интересах Добровольческой армии. Щербачев жаловался главкому на неуступчивость Сазонова. А тот долгое время пребывал за границей и в какой-то степени оторвался от политических реалий белого юга России, прибыв для дипломатической работы с идеологическим багажом Особого совещания.

По пути в Париж 16 января 1919 года Сазонов выступил с воззванием по национальному вопросу, напечатанным в лондонской «Таймс»:

«Россия признает независимость Польши в этнографических границах. Остальным национальностям будет обеспечено свободное развитие без принижения жизненных интересов государственного целого».

Деникин наделил Щербачева особыми полномочиями по вопросам снабжения, военной агентуры, военнопленных. Еще в конце августа 1918 года он был назначен военным представителем русской армии при союзном военном командовании. Но Сазонов не хотел признавать Щербачева полномочным представителем дипломатического корпуса ВСЮР, что вносило разлад в деятельность дипломатических структур белого юга России.

Сазонов в совершенно недвусмысленной форме требовал от Деникина новых побед на фронте, иначе «с союзниками делать нечего». Ряд представителей дипломатического корпуса царской России, продолжавших свою деятельность, не признавали Деникина, всемерно интриговали против него, особенно граф Игнатьев и Бахметьев. Если в январе 1919 года граф, демонстрируя полную лояльность Колчаку и Деникину, предлагал им все русское военное имущество во Франции, в том числе 3 млн патронов для полевых орудий, то в октябре генерал Щербачев уже доложил главкому ВСЮР, что Игнатьев не признает «ни вас, ни меня».

Игнатьев, как он утверждал в своих мемуарах, оказал генералу помощь в финансировании за счет средств царской России, имевшихся у него на счетах, а Бахметьев просто вообще игнорировал указания главкома ВСЮР. Но Игнатьев в своих воспоминаниях явно преувеличивает, лукавит, чтобы, скорее всего, понравиться политическим лидерам СССР. Неправда, что именно граф воспрепятствовал снабжению белых армий находившимся во Франции имуществом, ибо, в конце концов, последнее слово оставалось за французским правительством.

Антон Иванович резко пресекал попытки эмигрантских деятелей влиять на его политику непосредственно из-за рубежа. Он жестко заявил Маклакову, что тот с единомышленниками оторван от России и не понимает обстановки Гражданской войны.

В ответ на это эмигрантские деятели пытались принизить роль генерала в глазах зарубежных правительств и общественности. Маклаков в конце 1918 года поделился с Набоковым, имевшим серьезные разногласия с главкомом и вхожим в правительственные круги Англии, следующим суждением: вокруг Деникина «есть ядро будущего местного, а не всероссийского правительства», поэтому надо ориентироваться на Колчака, а не на юг.

Генерал Деникин упорно налаживал свою внешнюю политику, краеугольным камнем которой стали взаимоотношения с союзниками по Антанте.

Он понимал, что без помощи Антанты советскую власть не сокрушить. Даже попросил бывшего военного министра Временного правительства Гучкова выехать за границу, чтобы оказать помощь в налаживании более тесных отношений с державами Согласия.

Деникин вел себя честно, откровенно определив позицию перед союзниками: помощь Антанты должна быть ограниченной. Он просил 18 пехотных и 4 кавалерийские дивизии для прикрытия белых на главных направлениях. Союзники, по замыслу, не должны были играть первых ролей в выполнении стратегической задачи — разгроме советских войск и овладении центром России — Москвой. Но события развернулись далеко не по деникинскому сценарию.

Доподлинно установлено: Англия, Франция, США оказали Деникину большую помощь оружием, материальными средствами (см. Приложение 22) и в первое время войсками, инструкторами и советниками. Основную помощь оказала Англия, которая, по данным Черчилля, суммарно выделила диктатору около 100 млн английских фунтов стерлингов, Франция — от 30 до 40 млн английских фунтов стерлингов. Их хватило для полного содержания около 250 000 солдат.

О том, что Англия оказывает большую помощь Деникину, писал из-за рубежа в 1919 году Маклаков. Помощь Англии — это реализация заявления военного министра Черчилля, сделанного в феврале 1919 года Набокову, бывшему поверенному в делах царской России, что русским военным силам, ведущим борьбу с большевиками, будет оказана всяческая помощь.

Но это не сняло глубоких противоречий во взаимоотношениях Деникина с союзниками.

Вначале Антон Иванович искренне верил в союзников, помогавших в борьбе с красными. Но вскоре с удивлением узнал о разграничении сфер влияния между англичанами и французами, в котором явно просматривались экономические интересы. Раздел сфер влияния был предрешен еще на англо-французской конференции 10 декабря 1917 года, о чем впоследствии откровенно напишет в своих многотомных «Военных мемуарах» Ллойд Джордж. Об этом знало и правительство Колчака. Генерал Светич доносил адмиралу, что Англия и США всемерно решили помогать русским армиям снабжением, снаряжением, оружием, для чего каждый имеет свой район: Франция — юг, англичане — Северный Кавказ, американцы и японцы — Дальний Восток. Генерал Деникин узнал об этом постфактум.

Затем главком ВСЮР столкнулся с попытками французских военных ущемить его прерогативы и вести двойную игру с Петлюрой. Эта линия французов была направлена на слом независимой политики Деникина. В начале 1919 года главком отклонил проект, по которому заведующий гражданской частью в Одессе должен подчиняться ему и французскому командованию, подчеркнув тем самым суверенитет России над Одессой. Таким актом он отмежевался и от петлюровского движения, с которым Франция поддерживала тесные отношения.