Георгий Ипполитов - Деникин

Марина Антоновна в монографии «Генерал умирает в полночь» доказывает, что генерал Скоблин и его жена пытались организовать и похищение ее отца. Имеются такие показания полковника Трошина и штабс-капитана Григуля на суде (доверенных лиц Скоблина в РОВС) о поездке Скоблина в день исчезновения Миллера к генералу Деникину.

Деникин жил в Севре, ближайшем предместье Парижа. Формальным поводом визита к Антону Ивановичу являлось желание Скоблина выразить ему благодарность за участие в банкете в связи с юбилеем Корниловского полка. Однако это был лишь повод. Скоблин мог поблагодарить Деникина и письмом, что неоднократно делал в отношении других известных людей эмиграции.

Штабс-капитан Григуль вспоминает, что Скоблин принялся уговаривать генерала Деникина поехать с ним на автомашине в Брюссель якобы для встречи с жившими там корниловцами. Антон Иванович уклонился от предложения: настораживала поспешность и настойчивость, с которой Скоблин обхаживал бывшего вождя Белого движения.

Самые интересные подробности мне сообщила в частном письме Марина Антоновна:

«В день похищения Миллера Скоблин (которого он не любил и которому не доверял) явился к нам на квартиру; мы с мамой еще оставались на летних каникулах на Атлантическом океане, в городке Мимизан. Перед этим за два-три дня, на корниловском празднике, Скоблин пристал к папе, чтобы он согласился вернуться к нам… на автомобиле генерала Скоблина. Папа резко отказался. В день же похищения Скоблин приехал предлагать папе отвезти его в Бельгию на тамошний праздник корниловцев. Стал снова настаивать. Папа рассердился, а в это время из соседней комнаты вышел солидный казак (он был нашим соседом, так как очень бедствовал, его „нанимали“ иногда, чтобы натирать полы). Поняв, что папа не один и что казак все слышал, генерал Скоблин сейчас же удалился; через окно папа видел его садящимся за руль… в компании двух мужчин. О всем этом папа давал свидетельство под присягой на процессе Плевицкой. Документы сохранились. Хотел ли кто-нибудь похитить папу или нет, трудно решить…»

Действительно, трудно. Остается только надеяться на то, что все тайное когда-то становится явным…

На допросе в качестве свидетеля по делу Плевицкой, обвиняемой в соучастии в похищении генерала Миллера, Антон Иванович держал себя достойно. В описании корреспондента «Последних новостей» бывший главком ВСЮР предстает здесь как уверенный в себе человек:

«Он твердой поступью проходит через зал и занимает свое место. Показания Деникин дает по-русски, через переводчика, краткими и точными фразами. Достоинство, с которым он держится, прямота и ясность ответов производят большое впечатление на суд».

Впечатляет и его ироничность. На вопрос судьи, не находится ли бывший вождь Белого движения в родственных отношениях с Плевицкой он ответил:

— Бог миловал.

Во время суда над Плевицкой выявились и дополнительные факты. Оказалось, что Скоблин и ранее предлагал Антону Ивановичу поездки в Брюссель.

— Почему вы отказались? — спросил Деникина председатель суда Дельрог.

— Я подозревал Скоблина в сочувствии большевизму с 1927 года, — отвечал генерал.

— Вы опасались Скоблина или Плевицкой?

— Не доверял обоим.

Слова Антона Ивановича были лишь слабым отражением его подозрений. Более убедительно прозвучали в ходе судебного разбирательства показания Г. З. Беседовского, советника советского посольства, оставшегося на Западе в 1929 году. Он заявил, что советскому посольству известно о деятельности белой эмиграции во Франции через «генерала, женатого на певице».

Можно согласиться с гипотезой писателя В. Костикова о том, что НКВД замышлял инсценировать процесс белых генералов на фоне происходящего в 1937 году уничтожения командных кадров Красной Армии. Заполучить Деникина в застенки НКВД представлялось бы в данной случае большой удачей. Но это только предположения.

11 декабря 1938 года Антон Иванович написал дочери, что закончил уже показания в суде, но мама бывает там каждый день — до среды. Просил, если английские газеты напечатают о процессе, то чтобы Марина привезла вырезки.

Суд счел вину Плевицкой доказанной и приговорил ее за участие в похищении генерала Миллера (она — сообщница своего мужа генерала Скоблина) к 20 годам заключения. Она умерла при странных и невыясненных обстоятельствах в Реннской тюрьме 21 сентября 1940 года.

Весь парижский период жизни и деятельности Антона Ивановича — тревожное ожидание грядущей войны и возможных изменений в белоэмигрантском социуме.

Он считал, что японский милитаризм после оккупации Маньчжурии стал представлять непосредственную опасность для России. Во второй половине 1930-х годов генерал Деникин определил уже гитлеровскую Германию как самого мощного врага для России. Перед эмиграцией, считал генерал, остро встала проблема выбора. По его мнению, она должна поддержать его «двойную задачу».

Остался он последовательным и в позиции о неучастии белой эмиграции «в чужой гражданской войне». Испытывая личные симпатии к Франко, генерал, однако, категорически выступил против участия бывшего белого воинства в гражданской войне в Испании на чьей-либо стороне. По-прежнему оставался он последовательным и в вопросах объединения сил белой эмиграции в антибольшевистской борьбе «для защиты национальных интересов России».

Позиция бывшего вождя Белого дела по отношению к германскому фашизму сформировалась достаточно быстро и не особо противоречиво. Еще на ранних подступах Гитлера к власти Антон Иванович определил в нем реальную опасность для Родины.

Он искренне возмутился, когда увидел, что отдельные политические и общественные деятели русской эмиграции испытывали симпатии к фюреру.

«Разве они не читали Mein Kampf, — недоумевал и возмущался генерал. — Разве они не помнят, с каким презрением фюрер говорит там о русском народе? Не считают ли они, что Гитлер отказался от своих планов отторгнуть от России Туркестан, Урал, Кавказ, казацкие земли? Когда же фюрер говорит об „освобождении России“, он имеет в виду ее порабощение, установление нацистской диктатуры.»

Он считал, что эмигранты должны выступить «письменно и устным словом» для того, чтобы все увидели подлинную сущность фашизма.

Однако генерал Деникин не призывал искать себе союзников против Гитлера в лице иностранных держав. В письме в редакцию журнала «Часовой» в 1934 году он отмечал, что эмиграции не по пути ни с одной из мировых группировок, потому что одни «поддерживают бытие Советской России», другие выступают против СССР, но «посягают на Россию».

Чем более явственно проявлялась агрессивность гитлеровского фашизма, тем более жестким становилось отношение к нему со стороны Антона Ивановича. Он заявляет безапелляционно: Гитлер — злейший враг России. У него есть конкретные агрессивные планы. Выступая в январе 1938 года в Париже, Деникин сказал: