Георгий Ипполитов - Деникин

Но кроме деятельности большевиков генерал выделяет еще некоторые причины, приведшие к разложению русской армии в 1917 году.

Пополнение, поступившее в части из тыловых гарнизонов, серьезно снизило их боевой и особенно морально-психологический потенциал.

«Наплыв большого числа людей, скрывавшихся в течение всей войны, жаждущие только личного блага, эти солдаты не признают распоряжений Временного правительства» [51] ГАРФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 38. Л. 20. , — докладывал по инстанции генерал.

Бесправное положение боевых офицеров, не могущих управлять солдатами:

«Небольшая часть оставшихся боевых офицеров, лишенных всякого былого значения и авторитета, не имеют сил и средств противодействия широкой, планомерной и безнаказанной агитации большевиков и агентов противника» [52] ГАРФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 38. Л. 19. .

Частые полярные смены настроения частей. Сегодня полк, вынесший постановление о необходимости наступать, завтра под влиянием речей неизвестных агитаторов обращается в дикую и недисциплинированную толпу, грозящую даже жизни офицеров, не примкнувшим к их настроениям.

Анализируя процесс разложения подчиненных ему войск, Деникин заметил:

«…Главная часть большевистских агитаторов направлена именно в те части, которые предназначались для наступления и до настоящего времени сравнительно находили силы для борьбы с агитацией» [53] ГАРФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 38. Л. 20. .

Генерал Деникин, совершенно владея обстановкой, четко подытожил свои аналитические наблюдения:

«Пока со стороны правительства не будут приниматься самые решительные меры борьбы с влияниями, разрушающими всяческие представления о государстве, патриотизме, чувстве долга, до тех пор резолюции и убеждения не помогут делу оздоровления армии» [54] ГАРФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 38. Л. 21. .

В отличие от бессильного Временного правительства Деникин выработал конкретные меры, которые при их настойчивом проведении в жизнь могли бы, по крайней мере, затормозить процесс разложения армии:

«Поставить офицеров в такое положение, чтобы они не являлись объектом издевательств толпы, потерявшей всякое представление об ответственности.

Оградить армию от проникновения в ее среду лиц, „играющих на руку немцам и разлагающие последние, оставшиеся верными присяге части“. При этом главкозап особенно подчеркивает, что никакие причины не могут снять ответственность начальников перед Родиной» [55] ГАРФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 38. Л. 22. .

И такой уникальный, глубоко аналитический материал не был востребован Временным правительством! Почему?

Однозначно ответить сложно. Но все ж одна из главных причин — дилетантизм Временного правительства в военном строительстве.

А для Антона Ивановича большевики все больше ассоциируются с комитетами вообще. В его официальных донесениях появляются нетипичные для военачальника полицейские оценки — «банда большевиков…».

Конечно, эмоции переполняли профессионального военного, понимавшего, что армии грозит опасность полнейшего разложения. Более того, он осознает свое бессилие и отсутствие поддержки вышестоящего командования в борьбе с так называемой «бандой большевиков».

Сегодня понятно, что партия большевиков летом 1917 года представляла собой отнюдь не банду, а хорошо организованную политическую силу, прекрасно понимающую свою стратегическую цель — захват власти, которая медленно, но уверенно выпадала из рук Временного правительства. ЦК РСДРП (б) умело организовал пропаганду в войсках под лозунгом: «Немедленный выход из войны, мир без аннексий и контрибуций», который, конечно же, поддержали утомленные кровавой бойней солдаты да и офицеры.

Но самый уникальный парадокс заключался в том, что большевистская партия работала в армии легально, де-юре! Временное правительство рядом актов разрешило, например, митинги в войсках.

В какой армии мира могло быть такое, тем более в военное время? Да ни в какой!

Но воистину «умом Россию не понять…».

О какой партийной пропаганде может идти речь на театре военных действий? Тем более о призывах не воевать в период… подготовки фронтовой наступательной операции? Химера! Генерал Деникин, офицер, присягавший на верность Отечеству, участвует в войне. Пусть войне несправедливой, но все же войне, которая бушует на русской земле!

Парадокс: Антон Иванович присягал на верность Временному правительству, разрешившему… революционную пропаганду в армии. Следовательно, попытки Деникина прекратить антивоенную пропаганду не совсем легитимны. По крайней мере, по формальным признакам.

Гипотетически можно предположить: генерал Деникин в какой-то степени понимал, что бессмысленная война, чуждая российским интересам и русскому народу, полное разорение в стране, никчемное Временное правительство, настаивающее на продолжении «войны до победного конца», — все это только на руку союзникам, но никак не России. Не бессмысленно ли в таких условиях наступление? Антон Иванович Деникин — военачальник, обладавший гибким стратегическим и оперативно-тактическим мышлением, — не мог не задаться этим вопросом.

Да, он чувствовал, что Временное правительство, положительно не решив ни одной проблемы военного строительства в контексте революционных преобразований, создало благодатные условия для разложения армии и превращения ее в арену политической борьбы различных политических партий. Но Антон Иванович присягал на верность Отечеству, и долг офицера, взявшего на себя ответственность военачальника в воюющей России, брал верх!

И опять парадоксы русской истории. Большевики, столь успешно организовавшие пропаганду своих идей в русской армии летом 1917 года, создав в ходе Гражданской войны могучую Красную Армию, беспощадно пресекали любую подрывную пропаганду в красных частях и соединениях! Расстрел — вот то средство, которое стало доминирующим в борьбе с подрывной пропагандой против Красной Армии. Действительно, прав Л. Фейербах: «В хижинах и мыслят иначе, чем во дворцах…»

Такая непростая диалектика. Вообще, во всей истории российской революции пока что вопросов больше, чем ответов…

Был еще ряд обстоятельств, стимулировавших решение генерала на силовую борьбу с разложением армии.

Во-первых, позиция командующих армиями Западного фронта: все командармы глубоко осознали опасность разложения подчиненных им войск. Их общее мнение выразил командующий 11-й армией генерал-лейтенант Кисилевский: «Армия серьезно больна, дело может поправить только серьезный успех».

Во-вторых, наблюдаемое Деникиным бессилие главковерха Брусилова, который, прибыв на Западный фронт, не смог ничего сделать для оздоровления морально-психологического состояния личного состава.