Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Не менее трагической была судьба сестры Льва Давидовича, когда-то самоуверенной и гордой Ольги Давидовны Каменевой. Снятая в 1929 г. с должности председателя правления Всесоюзного общества культурной связи с заграницей, она некоторое время работала в Московском отделе народного образования. В 1935 г. ее арестовали, но Особое совещание НКВД вынесло ей довольно «снисходительный» приговор — она была всего лишь лишена права проживания в Москве и Ленинграде. Ольга была выслана в город Горький, где ей удалось устроиться на работу каталогизатором отдела обработки литературы областной библиотеки. В июле 1937 г. она была арестована и приговорена Военной коллегией Верховного суда СССР к 25 годам лишения свободы. Она пережила своего мужа и двоих сыновей, расстрелянных в 1937 г.

Последние годы жизни Каменева провела в Орловской тюрьме — старинном централе, превращенном в пыточную тюрьму Для политических заключенных. 6 сентября 1941 г. Государственный комитет обороны СССР вынес постановление, подписанное 8 сентября Сталиным, о расстреле 161 заключенного этого централа «за антисоветскую агитацию, распространение клеветнических измышлений о мероприятиях ВКП(б) и Советского правительства» [745]. 11 сентября Ольга Давидовна была расстреляна в Медведевском лесу под Орлом. Одновременно с Каменевой в том же Медведевском лесу были расстреляны друг Троцкого Ваковский, лидер партии левых эсеров страстная революционерка М.А. Спиридонова и многие другие политические деятели. Точное место расстрела обнаружить не удалось. Показания бывшего начальника управления НКВД по Орловской области Фирсанова, данные в 1956 г., во время хрущевской «оттепели», проливают свет на процедуру убийства: осужденные «препровождались в особую комнату, где специально подобранные лица из числа личного состава тюрьмы вкладывали в рот осужденному матерчатый кляп, завязывали его тряпкой с тем, чтобы он не мог его вытолкнуть, и после этого объявляли о том, что он приговорен к расстрелу. После этого приговоренного под руки выводили во двор тюрьмы и сажали в крытую машину с пуленепробиваемыми бортами» [746].

Показательна и печальная история жены личного секретаря Сталина А.Н. Поскребышева [747]. Бронислава Соломоновна Поскребышева-Металликова работала в Научно-исследовательском институте эндокринологии. В 1933 г. она с братом — хирургом М.С. Металликовым — участвовала в научной конференции по эндокринологии в Париже. Во время экскурсии по городу они случайно встретили Льва Седова, с которым находились в отдаленных родственных отношениях (Металликовы были сестрой и братом его бывшей жены Анны, оставшейся в СССР). Эта информация дошла до НКВД и послужила поводом для ареста и расстрела сначала М.С. Металликова, обвиненного в связях с Троцким, а затем и жены Поскребышева. Поскребышеву же Сталин посоветовал жениться заново, и по распоряжению генсека ему была подобрана новая жена.

Характер, масштабы, методы, особенности «антитроцкистской» струи в Большом терроре можно наглядно проследить на примере Украины, партийные лидеры и спецслужбы которой из кожи вон лезли, чтобы угодить кремлевскому горцу. В октябре 1936 г. наркомом внутренних дел Украины Балицким, а затем и прокурором СССР Вышинским было утверждено обвинительное заключение по делу контрреволюционной троцкистско-террористической организации на Украине, «с направлением по закону от 1 декабря 1934 г.» — то есть без участия защитников, без права апелляции и с приведением смертного приговора в исполнение немедленно после его вынесения [748]. Согласно заключению, НКВД обнаружил и ликвидировал террористическую организацию «троцкистов», возглавляемую «украинским троцкистским центром», во главе которого стояли бывшие известные политические и хозяйственные деятели Н.В. Голубенко [749], В.Ф. Логинов [750]и Ю.М. Коцюбинский [751](сын украинского писателя-классика Ми-хайла Коцюбинского). Этот «центр» якобы проводил свою деятельность под руководством созданного в 1932 г. «всесоюзного центра». «Троцкисты», по утверждению обвинителей, блокировались с украинскими националистами и считали индивидуальный террор основным методом борьбы против компартии и советской власти. Ими была создана, по словам обвинителей, специальная боевая организация, деятельность которой направлялась эмиссарами «закордонного троцкистского центра», являвшимися агентами германского гестапо.

В обвинении имелись экскурсы в историю. В частности, НКВД приписывал вхождение в «центр» бывшему «крупному меньшевику» С.Ю. Семковскому, являвшемуся в советское время (до ареста) украинским академиком. Не слишком сведущие в истории революционного движения следователи даже не подозревали, что Семковский, которого теперь обвиняли в связи с «рядом троцкистских террористических групп, существующих в научных учреждениях Харькова» [752], на самом деле сотрудничал с Троцким, являясь его ближайшим помощником по Августовскому блоку 1912 г. [753]Просто это было в 1912 г., о чем НКВД не знал.

Что же касается Голубенко и Логинова, которые действительно участвовали в объединенной оппозиции 1926–1927 гг., то они якобы после исключения из партии и перед отправлением в ссылку в Читу встретились с Пятаковым, который рекомендовал им подать заявления об «отказе от троцкизма» для «сохранения себя в партии и защиты внутри партии при удобном моменте своих троцкистских взглядов». (Голубенко и Логинов действительно подавали заявления о раскаянии и просьбе восстановить их в партии, но, разумеется, не для ведения внутри партии подпольной оппозиционной деятельности.) Заодно у несчастных подследственных были выбиты признания во «вредительской работе» в центре и на периферии: «Тактика двурушничества становится основным методом работы троцкистов и принимает самые утонченные формы», — заключали следователи. Украинских «вредителей» обвиняли в связях с Троцким через Пятакова, который получал «директивные указания». А «базами» «контрреволюционной работы» назывались Академия наук Украины, Украинская ассоциация марксистско-ленинских институтов. Харьковский, Киевский и иные университеты, ряд других вузов, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, то есть НКВД предоставлял себе возможность распространить террор фактически на всю республику, на все слои ее населения, тем более что в качестве участников террористических планов (до «действий» дело не дошло даже по версии НКВД) назывались не только бывшие оппозиционеры, но и члены партии, являвшиеся «скрытыми троцкистами», и даже беспартийные.

Самым страшным обвинением были «указания» Троцкого о переходе к террору. По версии следствия, они были получены через Берлин уже в 1931 г. через Льва Седова. Оппозиционерам предлагалось «проникнуть» в какую-нибудь делегацию, отправляющуюся в Кремль, и там произвести выстрелы в Сталина, Ворошилова и других партийных руководителей. Разумеется, теракты были «предотвращены» НКВД, а все обвиняемые по этому делу были расстреляны.