Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Документация Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины дает весьма рельефное представление о том, как выбивались показания из подследственных. По текстам допросов видно, в каком месте допрос прерывался для избиения или других истязаний. Человек, который решительно отрицал только что предъявленное страшное обвинение, при следующем вопросе точно такого же текста отвечал все еще отрицательно, но вяло, а в третий (или в четвертый) раз в ответ на тот же вопрос отвечал: «Я решил показывать правду», и вслед за этим в протоколе следовали совершенно нелепые признания обвиняемого, оговаривавшего себя и других. После пыток и признательных показаний проводился суд, который занимал обычно всего несколько минут. Видимо, рекорд «продолжительности» был поставлен при рассмотрении дела бывшего секретаря комиссии по истории Гражданской войны при ЦК КП(б)У Д.В. Ермолаева. Военная коллегия Верховного суда СССР начала рассмотрение его дела 8 марта 1937 г. в 22 часа 10 минут и вынесла смертный приговор в 22 часа 35 минут. За 25 минут «судьи» успели заслушать обвинительное заключение, допросить обвиняемого, выполнить все прочие процедурные формальности, удалиться на совещание, написать приговор, возвратиться в зал заседания и огласить решение о смертной казни [765].

Отправленные в концлагеря немногочисленные сторонники Троцкого, оставшиеся верными своему вождю, как правило, вели себя мужественно до безрассудства. На этапах они пели «Интернационал» и «Варшавянку», в самих лагерях поначалу осмеливались предъявлять требования и угрожали голодовками. Правда, и в их среду проникало немало провокаторов и осведомителей. Один из лагерников, которому чудом удалось выжить, писал в воспоминаниях: «Среди этой агентуры было немало таких, которые полагали, что в качестве тайных агентов во «вражеском стане» они действуют «для вящей славы» дела партии во имя охранения «дела Ленина» [766]. Кончалось всё для всех одинаково: физической расправой в лагере; смертной казнью через непосильные работы, голод и карцер; расстрелом в лагере по обвинению в «связях с международной буржуазией», которые несчастные узники ухитрялись налаживать даже из ГУЛАГа [767].

В 1942 г. НКВД удалось обнаружить «контрреволюционную троцкистскую организацию» во главе с заключенным Грязных в печально знаменитом Дальстрое под Магаданом. По утверждению НКВД, группа даже имела свою платформу. В 1945 г. обнаружили новую группу, руководимую заключенным Стэрном, в свое время окончившим Академию Генерального штаба Красной армии. Этой группе следователи приписали подготовку «вооруженного восстания» в концлагере. Активными участниками ее являлись Михайлов — «кадровый троцкист» и один из лидеров «рабочей оппозиции», и Аксянцев — в прошлом связанный с Бухариным. Эти люди «устраивали нелегальные сборища», распространяли антисоветские стихотворения и «контрреволюционную литературу», оказывали материальную помощь и «моральную поддержку» другим заключенным. Всего было арестовано десять человек. Все они были расстреляны [768].

Еще через год в концлагере Волгостроя была арестована группа «троцкистов» во главе с И.С. Шемонаевым, кандидатом экономических наук, бывшим заведующим кафедрой политэкономии Московского планово-экономического института, осужденным за «троцкистскую деятельность» на десять лет лагерей. Участники этой группы также проводили «нелегальные сборища», стремились создать группы своих единомышленников в лагерных подразделениях, обсуждали способы связи, методы обработки и вербовки новых участников. Как видно из указаний оперативного отдела ГУЛАГа по этому делу, в группу входили люди разных политических взглядов — не только последователи Троцкого, но и «правые». Двое были приговорены к расстрелу, остальные — к длительному заключению в тюрьме [769].

С первых месяцев пребывания Троцкого в Мексике советские спецслужбы прилагали максимум усилий для того, чтобы установить за ним наблюдение, внедрить в его среду агентов, получать максимально точную и достоверную информацию о его действиях и намерениях и в перспективе быть готовыми к осуществлению убийства главного врага Сталина. Центр настоятельно требовал активных действий своей резидентуры в США против Тюка, «тюков» или «хорьков», как обычно именовались Троцкий и его сторонники. 29 мая 1937 г. агент Норд, работавший в военном ведомстве США, указал на запрос из Москвы: «Просили по Троцкому» [771]. 31 мая 1937 г. резиденту Юнгу (кличка Исхака Ахмерова) [772]телеграфировали в связи с вербовкой некоего сотрудника Госдепа США (под кличкой 19): «Добейтесь материалов по Мексике и тюкам (документы, наводки, мат[ер]-иалы др[угих] отделов Госдеп[арт]амента, агент[урн]ые сообщения и пр.)» [773].

Существенных результатов, однако, добиться не удалось. В конце сентября того же года Ахмеров с оттенком явного сожаления, буквально с извинениями писал Центру: «Вы просите мат[ериа]лы из Мексики о Тюке. 19 говорит, что они почти ничего о нем не получают. Несколько месяцев тому назад апостол [кличка агента] сообщал раз или два о Тюке и с тех пор ничего не сообщает. По мнению 19, Тюк не является важной фигурой в Мексике и не имеет какого-либо организационного влияния на политических] деятелей в Мексике. 19 говорит, что художник Диего Ривера, в доме к[оторо]го живет Тюк, является его старым приятелем. 19, видимо, зайдет к Ривера и, возможно, там встретит Тюка. Я предупреждал 19, что они могут попытаться обработать его. 19 мне заявил, что я могу быть спокойным и что они не повлияют на него. Сказать 19, чтобы он не заходил к Ривера, я не счел возможным, т[ак] к[ак] он мог бы рассмотреть это нажимом на него и также, что мы не доверяем ему» [774].

Поразительно, насколько НКВД не приходило в голову, что упоминание в таком документе открытым текстом Риверы моментально расшифровывает фамилию Тюка любому, кто прочтет донесение. Не говоря уже о том, что Тюки Троцкий начинались с одной буквы. Видимо, было не до конспирации. Любопытны и опасения, что Троцкий перевербует советского агента из американского посольства в Мексике, сотрудника Госдепа. На фоне «открытых» процессов 1936–1938 гг. моральная позиция Троцкого действительно усилилась, он развернул масштабную международную кампанию по разоблачению сталинского террора против советской номенклатуры, и в Москве беспокоились, что Троцкий может перетянуть на свою сторону серьезные силы и симпатии.

Сталин в это время проводил очередной процесс: на январском процессе 1937 г. были выставлены 17 подсудимых, причем, к удивлению многих наблюдателей, не все подсудимые были приговорены к расстрелу. Радек, Сокольников и двое «второстепенных» подсудимых — В. Арнольд и М.С. Строилов — были приговорены к длительному тюремному заключению (хотя все они в ближайшие годы были все равно убиты, уже без траты сил и времени на проведение нового суда).