Владимир Фромер - Реальность мифов

За обедом перешли к делам.

— Мои друзья принимают ваши условия, — произнес Амос. — Но знает ли уже капитан Редфа о вашем плане и сколько времени, по-вашему, потребуется для его осуществления?

— Глава семьи дал согласие, почти не раздумывая. Он понимает, что здесь у нас нет будущего. От прежнего нашего материального благополучия уже мало что осталось, и мой план — это единственный выход. Мунир же сначала пришел в ужас и впервые за всю свою жизнь повысил на меня голос. Когда успокоился, то признал, что в моем замысле есть рациональное зерно. Но он не желает работать на Израиль, ибо считает это предательством. Вот если бы можно было убедить мальчика в том, что российский самолет нужен не только Израилю, но и всему западному миру, то, думаю, это решило бы проблему.

— Вы могли бы уговорить вашего летчика отправиться на недельку в Европу — скажем, в Рим? Без этого наши дальнейшие контакты теряют всякий смысл. Надеюсь, вы это понимаете?

— Ничего нет проще, — сразу ответил Юсуф. — Жена мальчика страдает сильнейшими мигренями, иракские врачи ей помочь не могут, и начальство уже разрешило Муниру вывезти ее в Европу на лечение. В Рим так в Рим. Вам остается только определить срок. Но давайте еще раз обговорим условия. В прошлый раз мы лишь вскользь их коснулись.

В швейцарский банк на мое имя вы внесете чек в размере половины уже оговоренной суммы. Мунир привезет мне соответствующий документ. Остальное — после доставки товара. Что же касается семьи в составе двенадцати человек, то ее нужно вывезти в первую очередь, ибо Мунир не станет действовать, пока его близкие не будут в безопасности. И последнее — сущая мелочь. Надеюсь, ваши друзья не откажутся оплатить лечение Джамили, его жены?

Юсуф умолк, выжидающе глядя на Амоса.

«А он тот еще фрукт, — подумал Амос. — Яаков был прав. Своего не упустит». Вслух же сказал:

— Я не уполномочен решать такие вопросы. Думаю, что мои друзья отнесутся к вашим требованиям с пониманием. Но главное сейчас — это поездка Редфы. Встреча моих друзей с ним высветлит ситуацию. С вами свяжутся. Ждите.

Кафе «Эльдорадо», расположенное в одном из центральных районов Рима, принадлежало итальянскому еврею, работавшему на Мосад. Днем обычно столики пустовали, но вечером сюда было трудно попасть без предварительного заказа. Кафе пользовалось успехом благодаря хорошей кухне и певице, которая в не очень строгом наряде переходила от столика к столику с микрофоном в руках, ловко парируя фривольные замечания посетителей. Пела она на четырех языках без малейшего акцента, и никто не мог определить ее национальности. Заинтересовавшемуся этим вопросом Меиру Амиту владелец заведения сообщил, что она русская.

Здесь 22 января 1966 года встретился Мунир Редфа с резидентом Мосада в Риме, подключенным Амитом к операции из-за респектабельной внешности и ласкового проникновенного голоса. Такие голоса бывают обычно либо у праведников, либо у отъявленных лжецов. Резидент не был ни тем, ни другим, но голос его зачаровывал почти мгновенно, вызывая у людей столь необходимое разведчику чувство доверия.

У иракского летчика оказались далекие глаза и властный тон человека, привыкшего, чтобы с ним считались.

— Не будем тратить дорогого времени, — сказал Редфа. — Я еще не принял окончательного решения. Как вы убедите меня в том, что выполните все условия, о которых с вами договорился Юсуф? И, самое важное, — вы не получите товара, пока моя семья не окажется в полной безопасности. Вы не знаете иракцев и не понимаете, чем я рискую. Это страшные люди.

— Мы все понимаем, — мягко произнес резидент. Его голос странно успокаивал. — Вы правы, капитан, и времени у нас в обрез. Слежки за вами не обнаружено. Вы спокойно можете — предупредив, разумеется, жену — исчезнуть из Рима на несколько дней и отправиться туда, где с вами встретятся люди очень высокого ранга. Они, я уверен, сумеют развеять ваши опасения.

Редфа быстро взглянул на него. Спросил удивленно:

— Вы предлагаете мне отправиться в Израиль?

Резидент улыбнулся:

— А почему бы и нет? Вы ничем не рискуете. Вашего отсутствия никто не заметит. И разве вам не хочется увидеть то место, где вам, возможно, придется пожить некоторое время? Что же касается вашего решения, то оно целиком и полностью зависит от вас. Меня просили вам сообщить, что давить на вас никто не будет.

Это был хорошо рассчитанный ход ложного выбора, когда тот, кто подчиняется чужой воле, сохраняет ощущение, что он свободен в своих решениях.

— Что ж, — после короткого раздумья произнес Ред-фа, — я не привык отступать — ни в большом, ни в малом, и готов хоть в ад спуститься, чтобы довести дело до конца.

— У людей, которые вас там встретят, нет ни рогов, ни хвостов. Вы в этом сами убедитесь, — сказал резидент.

Меир Амит и Яаков Штерн наблюдали за этой встречей из отдельного кабинета на втором этаже. Амит остался доволен. Иракский летчик — высокий, широкоплечий, несколько тяжеловатый для пилота, с точными и четкими контурами лица — производил солидное впечатление.

— Ну, Яаков, — сказал начальник Мосада. — Может, моя интуиция ни хрена не стоит, но я готов ручаться, что этот парень нас не подведет.

На протяжении многих лет упорно муссировались слухи о том, что Редфа увел иракский «МИГ» лишь потому, что влюбился в красавицу американку, работавшую одновременно и на ЦРУ, и на Мосад, мимолетно возникшую в Багдаде специально для того, чтобы его обольстить. Прообраз Никиты из знаменитого телесериала. Она, дескать, пообещала отдаться ему в Риме, и он, как олень в брачный гон, рванул за ней — сначала в Италию, затем в Израиль.

А там — пошло-поехало.

Увы, романтика подобного рода отсутствует в этой истории. Мосад вообще пользуется женскими услугами гораздо реже, чем другие разведки. Объясняется это специфическим отношением ислама к женщине. Ни один уважающий себя араб не станет толковать с женщиной о делах. А раз это так, то зачем нужны Мосаду агенты слабого пола?

Лев Копелев пишет в своих воспоминаниях, что Анна Ахматова относилась к пророку Мухаммеду как к личному своему врагу. Может быть, только одного Дантеса ненавидела она больше.

«Магомет половину человечества засадил в тюрьму, — говорила Ахматова. — Мои прабабки, ногайские царевны, жеребцов диких объезживали, мужиков нагайками учили. А пришел ислам — и всех их позамыкали в гаремах, где они зачахли».

С 26 по 30 января Мунир Редфа был тайным гостем Израиля. Из аэропорта его повезли куда-то по улицам чужого города в чужой стране, воспринимавшейся в том мире, который он навсегда покидал, как квинтэссенция зла. Мелькание красных и зеленых огней на перекрестках лишь оттеняло неожиданно возникшее чувство непоправимой печали. Прошлого уже не было. Будущее еще не наступило. Сознание застыло на мертвой точке. Никогда еще он не находился так близко к бредовому затмению — и как раз в тот момент, когда больше всего нуждался в ясности мышления.