Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 3

Евфросиния чаще находилась в избе или в лесу, никого к себе не приглашала. Прокопыч в большом пятистенке днем что-то стругал, сколачивал; выращивал картошку, кроликов, кур. В отличие от неразговорчивых старушек, был более общительным, но в меру. Говорил больше о своих дальних родственниках, что живут в зарубежье.

Лето набирало обороты. Мария думала о том, как попасть в город за припасами, заодно купить газовый баллон и плиту. В лесу зрели ягоды, требовали заготовки. И вот однажды в деревне появился трактор вместе с почтальоншей. Она привезла старикам пенсию, продукты: муку, сахар, разные крупы, подсолнечное масло, соль - то, что заказывали жители этой глухой деревушки. Кое-как уместившись на столь «комфортном» транспорте, Мария и уехала в соседний городишко.

Когда трактор затарахтел, окутав провожающих зловонным облаком, Прокопыч, подойдя очень близко к Марии, спросил:

- Вернешься, сударыня? Не передумаешь? Скоро наступят темные августовские ночи.

- Ну и что? Разве август не лето? - удивилась Мария. - До осени еще далеко. А мне надо в город.

- Лето, конечно... Но все же... Ну-ну, - только и добавил к сказанному Прокопыч, - как знаешь. Я предупредил.

- О чем? - хотела спросить Мария, но трактор выкинул из себя такую серенаду, что мощным тарахтением заглушил последние слова старика.

Обратно в деревню Мария вернулась через три дня, прожив в маленькой гостинице уездного городка, если это можно было назвать гостиницей, упросив частника с машиной доставить ее и все прочее приобретение к месту жизни. Мужичишка всю дорогу чертыхался, плевался, пока ехали, ругал всех и всё за проклятые на Руси дороги, приговаривая:

- Ой, дамочка! Куда же ты забралась! Оттуда весь народ сбежал. Это же чертов угол!

Но остался доволен оплатой, даже в пристройке к дому подключил газовый баллон к плите, дав указание, как поступить со вторым, когда первый выйдет из строя. Но войти в дом наотрез отказался, потому что спешил вернуться в город.

- Как мало нужно человеку для того, чтобы быть счастливым? - думала Мария. - Живя со всеми удобствами, человек не замечает этого и печалится совсем из-за ерунды!

Мария ходила по избе и громко оповещала, глядя на деревянные бревенчатые стены:

- Быт устроен! Вот только батарейки для приемника оказались бы хорошими. Да свечи некоптящими! Да стекло линейное в керосиновой лампе не лопнуло бы!

На все восторги Марии дом отвечал тишиной и запахами старого жилища. Отворив окно и взглянув на ранее выскобленный до желтизны стол, обнаружила, что он вроде бы потемнел и чем-то испачкан. В правом углу дома, над деревянными лавками висела икона, а под ней горела лампадка. Еле заметный язычок пламени чуть колыхался от ветерка, влетевшего в распахнутое окно.

- Что это? - удивилась Мария. - Ни иконы, ни лампадки ведь не было? Дверь была заперта! - и тут же усмехнулась. - Что значит заперта? Ключ-то под притолокой, что над дверью со стороны крыльца. От кого тут что прятать?

На скамейке перед домом сидел незаметно появившийся сосед.

- Вы уж извиняйте, похозяйничал, решил войти, иконку повесить. Мало ли что. Человек, вижу, вы хороший. - Больше ничего не сказав, ушел, тщательно закрыв за собой скрипучую калитку.

Береза, росшая перед домом, шелестела уже давно не липкими листочками.

- Вот и поговорили, - высказалась Мария, обращаясь к дереву. - Уж ты-то, верно, многое здесь видела и много знаешь. Рассказала бы?

Но в ответ слышался только тихий шепот листвы, а в пристройке, на плите, громко посвистывая, стоял чайник, оповещавший, что он вскипел.

Вернувшись в избу с чайником, проворчала:

- Чаю не с кем попить. - И, как показалось Марии, кто-то ответил:

- Почему не с кем? А с нами?

- Что за чушь? Может, водитель-мужичок вернулся? Или от тряски голову растрясло?

Заварив чай в изящном чайничке, расставила красивые чашечки на блюдечках, насыпала в сахарницу привезенного песка, положила на тарелку мягкую буханочку хлеба, отрезала большой ломоть, водрузив на него толстый кусок еще свежей вареной колбасы, включила приемник.

- Вот и чудненько!

Под звуки рэпа, наполнившего дом, приступила к чаепитию. Половицы старого дома стали поскрипывать, будто по ним кто-то ходил приплясывая или пританцовывая.

- Ну и домик! Видно, такой старый, что от музыкальных звуков потрескивает! - высказалась Мария, глядя на лампадку, подмигивающую медленно, но ритмично

Проснулась Мария на кровати. Как она здесь оказалась, не помнила. Верно, так устала с поездками да мытарствами по городку, по деревенской трассе, что, попив чая, в полусне добрела до постели. Ходики, подаренные Прокопычем, мерно отсчитывали минуты. Гири неторопливо, через каждый стук, отмеряли свой шаг в сторону пола.

- Интересно, кто же в мое отсутствие гири подтягивал? Ведь механического завода им хватало лишь на сутки?

Но размышления Марии прервал хотя и хриплый, но громкий голос петуха. Петух исполнял свою раннюю петушиную песню. Глазастая полная луна еще висела над землей. Царица ночи пристально, не мигая, смотрела на Марию через оконный проем. Полнолуние! Проснувшиеся вороны пронеслись на фоне сверкающей луны, громко каркая, словно только что свершили черное дело.

В доме у Марии происходили странные вещи. Длинный обеденный стол с лавками вдоль стены, как его ни драила Мария, постоянно темнел, словно его не мыли долгие годы. Эта часть дома неизменно сохраняла свой прошловековой вид. Сначала это удивляло, потом стало беспокоить Марию. Но постепенно с этим она смирилась и не стала обращать никакого внимания на шутки старого строения, считая это каким-то аномальным явлением в природе. Но на столе вскоре стали появляться зарубинки - отметинки, сделанные ножом.

- Что это? Откуда? - однажды спросила она у Прокопыча. - Пойдемте, покажу!

- Откуда? Оттуда! - Но от предложения войти в дом решительно отказался. - В этот дом я не вхож. Хватит и одного раза.

- Вы о чем?

- Да все о том! - снова ответил старик. - Может, черная старуха расскажет. Спросите. Она раньше здесь жила.

- Она? Здесь? А сейчас почему в другом доме? - на что Прокопыч, как всегда, ушел от разговора, вспомнив какой-то нелепый случай с бараном. - А кто хозяин у дома? Могу ли я с ним встретиться? Оплатить за «хоромы»? - продолжала допытываться Мария.

- Кому платить? Некому платить! - почти огрызнулся Прокопыч. - Они все туда давно ушли. Их нет!

- Куда ушли?

- Больше не спрашивайте! Туда! - и Прокопыч поспешил в сторону своего дома.

Попривыкнув к поведению дома, Мария все же стремилась понять, что происходит и что является причиной таких аномалий. Не найдя для себя никакого объяснения, однажды взяла и спросила громко и выразительно:

- Дом, ответь мне! - После этих слов изба неожиданно стала наполняться людьми, появившимися из пустоты. Фигуры ходили по дому, были слышны скрипы половиц. Один старичок почти вплотную подошел к кровати, на которой лежала Мария, и внимательно на нее посмотрел. Две молодые женщины уселись на печи, свесив ноги, беззаботно болтали, касаясь голыми пятками печных отдушин. Часть пришедших расположились на лавках вокруг стола. На той части стола, той, что всегда темнела, появились разные предметы. Кто-то, смочив льняную нитку дегтем, подшивал валенки, кто-то из глины мастерил игрушки-свистульки и даже небольшие горшочки. И никакого звука, кроме упавшего возле печи ухвата да опрокинутого пустого ведра.