Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 3

- Господа, кто вы? Что значит все, что здесь происходит?

В ответ на вопрос полупрозрачные фигуры, словно туманная дымка, растворились, превратившись в длинную, сверкающую от присутствия большого количества драгоценных камней, невероятно красивую нить, которая, вращаясь, устремилась ввысь, туда, во тьму каменной башни, куда исчезла и прекрасная люстра, освещавшая комнату.

- Фу ты, черт! - высказался Мифодий, стукнув ладонью себе по лбу. - Какой-то фильм мне, что ли, показали? Или опять привиделось?

- Не совсем так, - услышал он шепот от шелеста страниц книги, которую держал в руке. Откуда она взялась? Он с ней пришел? Или взял здесь со стола? Неужели рукопись уже стала книгой?

Тяжелый купол башни, несмотря на свою высоту, стал давить на голову и плечи, вызывая желание покинуть помещение. Но опять возникло гнетущее чувство присутствия кого-то, и это стало удерживать Мифодия от желания покинуть башню. Немного обшарпанные, но еще сохранившие золотистый оттенок обшивки кресел, потемнели, словно в них сгустилась мгла. Мифодий невольно протянул руки к опять появившемуся на скатерти фарфоровому блюдцу, коснулся его, желая повнимательнее пощупать и разглядеть: оно ли? И тут снова увидел на блестящем бархате стола отражения тех трех лиц и услышал их голоса. Сейчас лица были обозначены предельно четко. И не только ясно различимы в полутьме каменной башни, но и предстали перед Мифодием со всеми оттенками чувств.

- Ты видел этих пустых, прозрачных, украшенных драгоценными камнями людишек? Пресытившихся, лишенных радостей жизни? Променявших ценное, что есть в человеке, на богатство - на золото замка? А теперь томящихся во мраке тьмы? Ты впервые нарушил договор, посетив эту башню не в том порядке, как было указано, потому и увидел нас. Мы не были готовы к встрече. Не был готов и ты выполнить то, чего мы от тебя хотели. Стали наблюдать и убедились: не пуглив! Больше того, ты даже дерзнул записывать то, что происходит в замке! - грубо высказался один из трех с недобрым лицом.

- Да чего удивляться? - добавил второй со зловещим и дерзким взглядом. - Писатель! К тому же тяготеет к фантастике. Мы еще ему и сюжеты подбрасывали! Но как ни старались, не встретился он с хозяином Тьмы.

- А, этот черный прохвост! - заметил третий участник разговора с ехидной и пренебрежительной улыбкой. - Даже предупредил, чтобы не входил во тьму, что глубоко в земле, а направил в город Мертвых к хранителю на старое захоронение. Ишь, увлекся в образе кота кошками! Захотел стать живым котом?! Любовью хотел вернуть себя в прошлое! За что и поплатился. Теперь он навек каменный! Ха-ха!

- А у тебя, - снова грубо высказался первый из собеседников, - только два выхода. Либо назад - к полукаменным фигурам, превратишься вместе с ними в статую-памятник. Это престижно для писателя. Либо, отдав самое дорогое, что есть, сможешь целым навсегда покинуть замок и жить дальше, но без...! - зловеще захохотал говоривший.

- Что я должен отдать? И почему вы выбрали именно меня? - гневно, с вызовом заговорил Мифодий.

- Да не смеши нас опять, - угрюмо усмехнулся второй из говоривших, лицо которого после вопросов Мифодия почернело еще больше. - Ты же писатель, к тому же детский. Отдав это, будешь другим, пусть говорят, черным, но знаменитым писателем-фантастом! Мрак твоих книг перейдет в души детей и подростков, и они, совершая неблаговидные поступки, станут полукаменными, кинерами, полубездушными людьми, кандидатами в каменные. Для этого нам нужна твоя душа. Взяв самое дорогое, что есть у тебя - душу, мы отдадим ее нашему повелителю - хозяину Тьмы. На земле посланцев черного мира станет больше! Как и число бездуховных людей! У хозяина не одна томится в мрачном подземелье, тем самым пополняя количество бездушных людей. Но нам нужны больше души тех, кто стоит у истоков духовности. Власть Тьмы полностью восторжествует над властью Света. И ты нам в этом поможешь! А сам станешь знаменитым, богатым!

- Не отдашь добровольно, - зловеще выкрикнул один из черных, - силой возьмем!

- Я не приемлю ни одного вашего условия! - громче говорившего выкрикнул Мифодий.

- Ты не уйдешь! - угрожающе и зло звучали голоса хозяев башни. Они, поднимаясь из своих кресел густым черным мрачным облаком, с силой швырнули Мифодия в четвертое кресло, продолжая:

- Подписывай! - Перед Мифодием появился лист гербовой бумаги.

- То, что ты видел в дальней зеленой башне, - реальность. Твой предшественник на звание «хозяина дома» томится там. Тоже нам ученый! Слуга народа! Находится сейчас не среди предметов для обработки земли, а окружен штуками для пыток! Хочешь стать его соседом? Заставим вас подписать ...

- Ах так! Нет уж! Не бывать этому! - Мифодий в ярости, ухватившись за край бархатной скатерти, с силой сдернул ее со стола вместе с фарфоровым блюдцем.

Блюдце, как любой настоящий фарфор, упав на пол, только подпрыгнуло, но не разбилось. Кто-то сильно колотил в дверь башни. Где-то громко каркали вороны. Стук повторялся и повторялся снова, потом послышался треск дерева. Мифодий открыл глаза.

А где все из Фэнтези-страни-мании?

- Мифа, ты чего дверь не открываешь? Мы стучали, стучали. Потом ты начал кричать. Мы испугались, не случилось ли чего? Вот дверь и сломали.

Перед Мифодием была Анна, а из-за спины выглядывали перепуганные мордашки детей.

- Алексей там, во дворе, - продолжала сестра. - Кто-то у твоей машины колеса снял, но унести не успел. У забора лежат.

Мифодий сидел в бабушкином кресле-качалке, плотно упиравшемся в стену. Вокруг валялись куски штукатурки, обрывки старой бумаги, которой были оклеены стены и потолок. Среди мусора лежало целехонькое бабушкино фарфоровое блюдечко. На пороге с топором в руке стояла соседка - старуха в мужском пиджаке, но не подпоясанная цветным платком.

- Дом берегла, берегла! А машину не уберегла! Хорошо, вороны, - ворчала соседка, ставя топор у порога. - Я думала, ты, касатик, гулять куда ушел...

- Это что, сон? Я не в каменном замке? - спросил Мифодий.

Он никак не мог придти в себя после увиденного и пережитого. Все, что происходило с ним, было настолько ясным и четким, словно он только что вернулся из каменного дома.

- Какой сон? - громогласно отреагировала старуха. - У него с машины колеса сняли, импортные, ведь не дешевые? А он - сон! В облаках, дорогой писатель, летаешь! - но, взглянув на растерянное выражение на лице Мифодия, смягчилась. - Бывает! Уснешь крепко, кажись, на одну минутку, а такое наснится, милок! Одно мгновение, а кажись, вечность прошла. Будто по экрану вся жизнь перед тобой с разными кривляками маяла. Чего и не было, увидишь порой. Такая срамота.

Мифодий взглянул на часы. Там был обозначен следующий день недели от того, когда он приехал. Сколько же прошло времени?