Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 3

- Пошли, Ваня, - заторопился Шишок, - чует моё сердце, неспроста всё это. Надо тебе подсобить.

- Ись, Шишок, охота. Была луковка, да, знать, выронил. He-а, тута, на половинку!

- А мы, Шишки, не ядим! Забыл, что ля? У хозяев не нахлебничаем. Духовной пищей сыти. Ну, муху иногда, комара, кузнечика какого изловим. Друго дело. Не переядаем. Потому долго и живём. А с дороги-то, видать, совсем сбились. Давай-ка покрутим яичко.

- Покрутим, - согласился Ваня, - а яичко-то не потерял?

- Яичко - не луковка, терять нельзя. - Положил Шишок яйцо на камень, стал крутить да приговаривать:

- Ты, яичко, покрутися, покрутися, поворотися! Указать крестом нам путь не забудь! Вона куды знак, туды идтить. Али не туды! Что за напасть? Как бы не пропасть! Яичко, знать, шпортилось. А крестов-то, крестов на ём!

- Можь, и шпортилось, - поддакнул Ванюша, - хоть и каменно, а эдак от птицы. Брось ты его, Шебаршалушка. Пошто зря булыжник таскать.

- И то право, - отвечает Шишок, - была не была, у-ух!

- А-а-ааа, - завопил кто-то в кустах голосом Три-худы.

- Знать, в нея угодил, в самый раз попал.

- Попал, да не прибил, - заворчал Шишок, можь, одумается, отстанет.

- Эх, Шуршала-Шебуршала, мы с тобой приятели! - запел Ванька, а ему вторил спутник:

- Ваня, Ваня, друг сердечный, мне бы на полати бы!

Эх, крылечко, ты, крылечко! Э, зелёны ставеньки!

Где изба моя, где печка? Где вы, стары валенки!

Найдём, чего ищем!

- Обязательно найдём! Энти сгодятся? - молвил Ванятка, подкидывая одну из маковок. - Ой! Будто кто под локоть поддал?!

Тут одна маковка о землю ударилась, а как ударилась, потемнело, загремело кругом. И голос Три-худы, словно из-под земли:

- Ага! Будет худо вон оттуда! От невежества погибнете. Прибьют на барщине в крепостничестве! Задушат в подвалах царских!

Вышли тут из чёрного пня два чёрных монаха, таща за собой старую женщину:

- Не ведаю! Не насылала мора, порчу на скотину! Не насыла-ла...ааа! Не была я вороною лошадью! Во истинный крест!

- Топи её в болотине! Топи ведьму! - вскричал один монах. - А то в реку давай, в Оршу!

- Не ведаю! Не виноватая! - причитала старая тверитянка.

- Ах вы, ироды! - возмутился Ваня. - Монахи монастырские, разбойники, чернокнижники!

- Молчи, гунька беспортошный! Крепостной ты ноня. Вона из Твери княжеска грамота!

- За глумление над слугами крестовыми, - закричал другой монах, - святой отец игумен берёт добро, давай торбу! Всё теперь монастырское!

- На дыбу его! Крути ему руки! Вяжи скоморошника! - вторил ему первый монах. - Богоотступника церкви святой!

- Ах, так! Торбу отнимать?! Я вас сейчас огнём спалю! - разъярился Шишок. Но его схватили, потащили к дереву, на шею накинули верёвочную петлю.

- Ванюша, не робей! Круши их дубьём, копьём, каменьями!

- Нестерпимо на такое глядеть! Была не была! - И Ванька, выхватив из-за пазухи вторую серебряную маковку, бросил о землю. - Монахи тут вместе с женщиной словно сквозь землю провалились. Зато голос Три-худы из трясины болотной забулькал, заклокотал:

- Теперь-то уж вас погубят болезни да голод. Не видать вам нового времени! Не видать вам Солнца Злата в радости! - И появился из густого тумана белый старец:

- Беда, голод в мир гонит, люди добрые. Реки обмелели, ручьи пересохли, колодцы иссякли. Голод на Руси. Засуха, болезни. Чума, оспа да холера народ изводит...

И снова из чёрного пня вышли чёрные монахи с огромным чёрным обручем, высоко неся его над головами.

- Держись, Шебаршала! Счас разберёмся и с третьей маковкой! - вскричал Иван. А голос Три-худы из-под серого придорожного камня зловеще молвил:

- Будет ещё хуже, чем было!

- Ой, Ваня! Тишина - громче грома, - прошептал Шишок. - Что это? Никак призрак... войны?! Слышь, оружием бряцают, вздохи, стоны. А вот он и сам в развевающемся обгоревшем чёрно-красном плаще-саване! Гляди, люди падают, саван их накрывает! А крестов-то, крестов, могил... Ванятка, не робей! Судьба победить аль погибнуть!

- Русские никогда не робели! - вскричал Иван. - Победа будет суждена, если победу захочешь!

- Верно, Ваня! Праведные слова исходят из правды. Сейчас подмогну! Мы, Шишки, за хозяев, за дома свои постоим! Дух железный, народися, с огнём- молнией явися! - И домовой, вылетев из державшей его петли, выхватил свое заветное колечко.

- Глянь-ка, Шебаршалушка! Призрак-то свернулся в комок, с дороги в канаву скатился. Никак, Три-худа из-под савана выползает?!

- Три-худушка! Привет от запечного! Спасибо, родненькая, сладенькая, за маковки серебряны. Хоть на лице белила, да не сделалась мила! Просветила, Три-худушка, просветила!

- Одолели, прошли! Но вы ещё вспомните обо мне! - зловеще прошипела Три-худа, сбрасывая обличье девицы-красы. - Когда проснётся Земля, люди ещё будут спать. Их несовершенство порождено гневом, ложью, глупостью! - с этими словами она исчезла. Утренний ветер развеял чёрные пни, клочья обгоревшего савана. Белый молочный туман окутал спящую ещё землю. И тут путники неожиданно увидели крышу необыкновенного дворца. Она походила на спираль, уходящую в небо.

- Вона изба-то кака? Словно Тверской собор! - изумился Ваня.

- Дом на доме стоит. А энтова чо за штука качается?! Пошто висит?

Послышался мелодичный голос:

- Выше облачных сводов не создавалось храмов! Ярче звёзд и луны не светились огни торжества. Ослепительнее и горячее солнца нет ничего во Вселенной. Я - Маятник Земли, веду отсчёт времени.

- Эй, Маятник, - спросил Иван, - кто тебя толкает?

- Меня толкает Земля.

- А Землю кто?

- Вселенная. Солнце ясное.

- Ужо не тут ли Земля счёт годам ведёт? - поинтересовался Шишок.

- Здесь Земля счёт времени ведёт.

- А время где живёт? - снова спросил Шишок.

- Старое время живёт там, откуда вы идёте. Новое время поджидает вас там, куда вы идёте. Каждая прожитая минута делается старой, уходит в прошлое...

- А где сама Земля? - спросил Ваня.

- Всё вокруг нас - Земля.

- Как я сразу не догадался-то! - засуетился Шишок. - А не ведаешь ли ты про Солнце Златое, что в радости живёт? Как его найти?

- Ведаю, ведаю, - молвил голос. - Живёт оно на вершине моего дворца. А зачем искать?! Надо учиться видеть радостное, доброе, красивое. Не всматриваться в ненависть, не разжигать в себе зла. Люди - дети света. Они должны помнить об этом и служить солнцу.

- Как это? - не понял Ваня.

- Радость приходит с ясным утром, с чистым небом и с человеческой добротой. Доб-ро-той, - голос умолк.

- Вот, Шебаршалушка, и большую избу нашли. Войти бы да до Солнышка Златого дойти.

- Входите да помните, - снова молвил голос, - вошедшему нельзя долго оставаться в одном времени. После осени должна наступить зима, после зимы - весна, а за ней - лето. Потом опять осень, зима, весна, лето. Так было и будет вечно. Помните: из осени спешите в зиму! Из зимы - в весну! Из весны - в лето! Нарушивший запрет навсегда останется в том времени! Нав-сег-да! Пом-ни-те!