Юрий Анисимов - Феодосий Николаевич Чернышев (1856—1914)

Помимо руководства геологической службой России, Ф. Н. Чернышев активно помогал многим научным и практическим начинаниям в других отраслях естествознания, живо ими интересуясь. М. А. Ракузин вспоминал, как Ф. Н. Чернышев на протяжении длительного времени помогал ему в организации работы ' в области химии нефти, вел переговоры с Товариществом братьев Нобель о том, чтобы они передали специальную лабораторию для продолжения этих исследований, помогал с публикацией результатов: «Но интерес Феодосия Николаевича в химии шел гораздо дальше: он интересовался судьбой русской химии вообще, и он не раз высказывал свои огорчения, что одно время некем было заместить свободные химические кафедры в Академии наук... По-видимому, популярность Феодосия Николаевича была очень велика в специальных химических кругах: и там ценили его замечательные организаторские даровация. Вот что я могу сообщить: недели за две до его смерти я провел у него целый вечер, причем он мне не жаловался даже на какое-либо переутомление; между прочим, он рассказал мне, что по настоянию П. И. Вальдена и Д. П. Коновалова он должен был войти в Организационный комитет IX Международного конгресса по прикладной химии, имеющего быть в С.-Петербурге в 1915 г., так как делд организации конгресса плохо подвигаются. Через несколько дней я передал директивы Феодосия Николаевича в нефтяную секцию» [14]. Д. П. Коновалов обратился к Ф. Н. Чернышеву с официальной просьбой принять участие в работе Оргкомитета Международного конгресса по прикладной химии, и Ф. Н. Чернышев, чрезвычайно занятый в то время и чувствующий сильное недомогание, дал на это свое согласие [15].

Активное участие принимал Ф. Н. Чернышев в организации Почвенного института. П. В. Отоцкий вспоминает, как близко принимал к сердцу это дело Ф. Н. Чернышев: «... месяца четыре тому назад мы делились с Ф. Н. неожиданной радостью: снова ожил проект Почвенного института, некогда умерший на его руках. Радость Ф. Н. была шумная, искренняя и трогательная: „Ужасно рад. Поздравляю. Устраивайтесь поближе к нам!“. Он снабдил нас всевозможными материалами, надавал кучу советов, как заполучить участок земли возле Комитета, и приехал к нам вместе вырабатывать проект положения и плана постройки. Здесь не было, кажется, ни одного пункта, ни одной мелочи, ускользнувшей от его внимания. Сотни его замечаний, соображений и советов принимались нами беспрекословно, потому что они были дружеские и потому что в каждом из них светились широкий ум, здоровая общественность и богатый житейский опыт» [16]. Такой энтузиазм в самых различных прогрессивных начинаниях был весьма характерен для Ф. Н. Чернышева.

Подлинная увлеченность Ф. Н. Чернышева не только научными исследованиями, но и делами организации науки была важной чертой его многогранной личности. Его сын Б. Ф. Чернышев писал в своих воспоминаниях: «В его душе была вечная коллизия между ученым, любившим науку ради науки и не имеющим достаточно времени для обработки трудов о своих экспедициях, и между кипучим деятелем, который хотел помочь по мере сил выполнению разных научных и общественных предприятий» [17]. Можно лишь пожалеть о ранней смерти этого замечательного ученого и общественного деятеля: в советское время его, несомненно, ожидало резкое расширение возможностей применить свои дарования и более эффективно послужить на пользу отечеству, горячим патриотом которого он был.

Близко к сердцу он принимал всякое преуменьшение заслуг отечественных ученых и считал своим долгом бороться против этого. Так, он одним из первых высоко оценил труды великого русского ученого М. В. Ломоносова в области геологии. В предисловии к пятому тому сочинений, который был опубликован в 1902 г., Ф. Н. Чернышев писал, что имя М. В. Ломоносова не упоминается в исторических очерках по геологии ни за границей, ни в России, хотя многие его идеи намного опередили современную ему науку. М. В. Ломоносов, отмечал Ф. Н. Чернышев, разработал отдельные геологические проблемы, в частности теорию гидрохимических процессов, . значительно детальнее и основательнее, чем это сделали позднее немецкий ученый А. Г. Вернер и англичанин Дж. Геттон, которые считаются одними из основоположников геологической науки [18].

Ф. Н. Чернышев содействовал публикации за границей трудов замечательного русского кристаллографа Е. С. Федорова, который, заботясь о приоритете русской науки в разработанной новой теории кристаллической структуры вещества, прислал в 1890 г. рефераты своих трудов в Германию в журнал известного минералога П. Грота «Zeitschrift für Krystallographie». Вскоре стало известно, что печатание рефератов будет задержано, чтобы дать возможность закончить аналогичную работу какому-то немецкому ученому. Е. С. Федоров известил об этом Ф. Н. Чернышева. Возмущенный недобросовестностью немецких ученых, Ф. Н. Чернышев написал письмо в Германию своему хорошему знакомому минералогу А. Е. Арцруни, который тогда работал в Аахене, с просьбой помочь опубликовать рефераты Е, С. Федорова. В том же году пять рефератов Е. С. Федорова были напечатаны [19].

Подлинный патриотизм Ф. И. Чернышева проявился в его последовательном отстаивании необходимости геологического изучения и экономического освоения природных богатств Русского Севера и Сибири. «Печальником» за нужды этих совершенно неосвоенных тогда территорий, радетелем их интересов называли его современники: «У Ф. Н. не было недостатка в планах по изучению Сибири, и он задумывался лишь над тем, откуда взять людей для той массы работы, которая имеется в этой стране. Его влекли и Верхоянские горы, и Вилюй, и Яна, и Колыма ... Не имея возможности охватить все разом, он: радовался каждому новому факту, добытому случайной поездкой на грошовые средства. Он умел отыскивать молодых геологов в самых медвежьих углах и всеми силами старался дать им возможность работать и быть полезными дорогой его сердцу геологии: он доставал им деньги, выхлопатывал разрешения на поездки, составлял маршруты, обрабатывал материалы, все время держал их в состоянии того напряженного интереса к делу, которым всю жизнь горел он сам» [20].

Ф. Н. Чернышев стремился придать делу освоения Сибири и Дальнего Востока государственный размах и научную основу. За всеми грандиозными планами он всегда видел конкретных людей, которые должны были их выполнить, и неустанно пытался пробить бреши в бюрократических заслонах и найти возможность им помочь. Это отражено, например, в официальном заключении Геологического комитета, приведенном в плане десятилетних геологоразведочных работ в Сибири: «...комитет считает своим долгом обратить внимание на служебное положение лиц, не состоящих в штате Геологического комитета и работающих в сибирских партиях. Затрачивая на эти работы лучшие годы жизни, теряя на них здоровье, лица эти в служебном отношении не имеют никаких прав и рассматриваются как работающие временно, как бы по вольному найму. Между тем, например, - профессора и ассистенты высших учебный заведений в Сибири, а также учителя и некоторые служащие в особо отдаленных районах пользуются весьма значительными преимуществами в служебных и пенсионных правах» [21].