Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

Маша опять беременная, и когда я ее спросила, она, зардевшись, сконфузившись, ответила: «Что же делать, О.Л., хотела, думала отстать от этого мужчины , да вот не отстала». Это было так талантливо сказано, с такой мимикой, что я по ее уходу колыхалась от смеха совершенно одна.

Вчера вечером была у Вани с Соней [360](они днем не застали меня), конечно, говорили все об одном. Завтра они обедают у меня.

В театре еще не была, пойду завтра днем. Обедаю у мамы, Анна Егор. так вкусно готовит!

Ложусь поздно, просыпаюсь рано.

Вчера днем приходил Влад. Ив.

Пиши мне, что ты делаешь, что новенького, что Евочка с Милечкой; как бабушкин глаз. Обо всем напиши. Приезжай скорее. Ты обо мне вспоминаешь? Целую тебя крепко, обнимаю. Завтра напишу. Твоя Оля

Год по содержанию.

23-е авг.[1904 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, вчера не смогла писать тебе. Вчера же получила твою телеграмму и письмо [361]. Я все приготовлю, а если не понравится, можно будет переменить, когда приедешь. Две ночи у меня ночует Кундасова, вчера я спала очень мало, т. к. проговорили с ней до 4-х ч.

Утром приехал Костя; я с Кундас. ездили на могилку. Я там сильно плакала. Была наконец днем в театре, и тоже так мне было тяжело, что сказать не могу. У меня сегодня еще глаза и кожа болят от слез.

Обедали у меня Ваня с Соней, Костя, мама, тетя, Николаша, Коля, Кундасова. Был вкусный суп, весенний, с пирогом из грибов белых, гусь от мамы, цветная капуста и воздушный пирог из малины со сливками. Хорошо? Все время горячились из-за войны, все взволнованы; я молчала и слушала, думала о другом.

После семи пошла на беседу «Иванова». Говорил Немирович, потом говорили о ролях. Мне было нудно.

Наши все перекочевали к маме вечером, и Ваня с Соней, и Кундасова, и вернувшись в 11 час., я еще застала их там. Сейчас утро; Кундас. и Костя еще спят: О.П. в столовой, а Костя в кабинете Антона. Будь здорова, целую тебя крепко и жду. Молодых дам целую. Твоя Хеопс .

Костя кланяется. Идем искать квартиру для них.

В гимназию еще раз зайду из-за Киры [362]. Целую.

Год по содержанию.

24-ое августа [1904 г. Москва – Ялта]

Начинаю приглядываться к Москве, милая Маша, и проклинаю каждодневную жизнь, т. к. ни о чем не хочется думать, кроме Сарры, т. е. работать, а тут кругом все чего-то нужно. Тем более что сильно надо себя расшатать на работу.

Вчера купила скамеечку и послала на могилку и сама опять там была вчера. Дни славные, солнечные. Вчера Костя снял квартиру для своих, в Кудрине, в нов. доме Курносовых, от кот. идет Нов[инский] бульв. 4 комнаты, 5-я темная, коридор, ванна, 65 р. отопл. Славно.

Простоквашу ем, только она хуже, чем в Ялте. Вчера приходил студ. Рабенек, и я опять со всей силой почувствовала весь ужас того, что было и что есть [363]. Целую тебя крепко, пиши, когда приедешь. Что бабушкин глаз? Мамашу целую. Твоя [нрзб]

Год по почтовому штемпелю.

24 августа [1904 г. Ялта – Москва]

Милая Оля, я очень была занята эти дни и потому тебе не писала. Вчера ездила в Гурзуф, меня очень укачало, назад вернулась на извощике. Пошили чехлы на стулья и кресла в кабинете и завесили почти уже все картины, немного осталось, сделали чехол и на лампу, теперь как будто люстра висит. Получила сегодня твое письмо и решила непременно выехать 31-го. Уж очень ты меня напугала с Ржевской.

Получила от Марии Петров. Алексеевой письмо. Пишет насчет экзаменов Киры. Я думаю, что ты все устроила.

Прости, что я тебя мучаю просьбами – заслужу.

Народ у нас бывает часто. После твоего отъезда Маскота была два раза, она подружилась с Найденовым [364], котор. тоже бывает.

Приезжала Вар. Самп. Глаз бабки не лучше, в четверг В.С. велела привезти ее к ней. Евочка меня напугала сильно – дня два тому назад я слышу часов в 10 ночи сильные рыдания. Прибежали мы к ней с Милечкой и Настей, насилу успокоили, на другой день кашляла и харкала кровью. Теперь поправилась, слава Богу. У нас жарко, дождя все еще не было… Онуфрий по-прежнему старателен, сад неузнаваем. Мне жаль уезжать, так хорошо стало в природе! Вечерами прохладно.

Жаль, что не переедем на другую квартиру, но что делать, доживем до марта как-нибудь. Боязно, что дорого. Итак, значит, скоро увидимся. Приходи меня встречать, и чтобы простокваша была.

Будь здорова, обнимаю тебя и целую крепко, сию минуту лягу спать, устала. Евочка и Милечка целуют. Твоя Маша

Год по содержанию.

25-ое авг., вечер [1904 г. Москва – Ялта]

Я сегодня перетаскивала из комнаты в комнату, милая Маша. Твоя вышла восхитительно, гораздо лучше, чем было у меня. Портили две выпятивш. кровати и отсутствие дивана, т. е. уюта. Спаленка моя похожа на номер в гост. Ветцель, но с лучшей обстановкой. Кабинетик вышел уютный. Увидишь, скажешь.

Дни стоят солнечные. Ко мне никто не ходит, слава Богу. Только сегодня был Ульянов [365](хочет меня писать) и Влад. Ив. Вчера и сегодня не было репетиций «Иванова», дано время на домашн. работу. Играть будут в костюмах 80-х годов.

Как вышли снимки с кабинета? Пришли мне их поскорее. Ты редко пишешь, это свинство. Приезжай скорее, жутко одной. Как страшно жить. Целую тебя.

Твоя [нрзб]

Год по почтовому штемпелю.

28 марта [1905 г. Москва – Москва]

Милая Оля, советую тебе оставить тот же костюм, в котор. ты играла на генеральной, он очень красив и оригинален. Если бы я знала, что к тебе можно прийти – то давно бы уже пришла; ты ни разу мне не сказала, чтобы я пришла.

Сегодня я чувствую себя плохо.

За молоко merci. Мамаша спит…

Целую тебя. Маша

Записка хранится в папке недатированных (ОР РГБ, 331.106.11). Год определяется предположительно: единственный спектакль, генеральные репетиции которого проходили в конце марта, – «Привидения», премьера которых состоялась 31 марта 1905 г.; О.Л. играла Регину.

14 апреля [1905 г. Ялта – СПб]

Милая Оля, только сегодня я немного очнулась и пришла в себя, теперь могу написать тебе. На другой день отъезда в вагоне мне сделалось скверно. Я не спала всю ночь и потом мучилась всю дорогу, пока ехали на лошадях, все задыхалась, не хватало воздуха, на груди точно лежал камень. Дома прислуги нет, ничего не устроено, грязно, есть нечего, мамаша устала, я совершенно больная, кое-как приготовила себе ночлег. О том, как было грустно входить в дом, ты поймешь…

В кабинет я до сих пор не могу войти – чтобы убрать по-прежнему.

Два дня стряпал Ваня. Сегодня наняли кухарку. Меня утомила моя болезнь, очень часты стали припадки, должно быть, я никогда не буду здорова.