Хайнц Фельфе - Мемуары разведчика

Отто Йон довольно скоро разглядел, что легло в основу политики секретных служб в ФРГ. Речь шла вовсе не о безопасности Федеративной республики в национальном плане. Речь шла о вытеснении из жизни страны всех демократических сил и о создании армии, которая по своей функции была так же направлена против новой республики, как в свое время рейхсвер против Веймарской республики. Он увидел, что в Бонне и в обеих немецких секретных службах влияние получили националистические и реакционные силы.

Можно понять, что Отто Йон, находясь в личном и политическом плане под постоянным давлением консерваторов, включая Аденауэра, начал испытывать психическую неустойчивость и страдать от тяжелых депрессий. Он не нашел в себе сил противостоять интригам и сдал свои позиции, так что скоро бразды правления выскользнули из его рук, и Йон стал искать забвения и утешения за пределами своего ведомства. Против него выдвигались грязные подозрения, которые оказались абсолютно беспочвенными, но Йон, как латинист, знал пословицу древних римлян: что-то всегда останется висеть на тебе.

К сожалению, у Йона не хватило мужества перейти на сторону оппозиции со всеми вытекающими отсюда последствиями или хотя бы выждать подходящий момент для своих действий.

Его безрассудный побег в ГДР в 1954 г. был настоящей неожиданностью. Однако для организации Гелена он явился весьма желанным событием, что усугубило личную трагедию Отто Йона. В Пуллахе уже давно на него велось досье, которое после его бегства сразу же извлекли из стола.

То, что ГДР тогда смогла и должна была принять его, — это одна сторона тех драматических событий. Но то, что Отто Йон не нашел там для себя политической родины, — это другая сторона, которая подтверждает, каким заблуждениям был подвержен этот, несомненно, честный немец.

Будучи президентом только что созданного БФФ, Йон существовал в старом, изжившем себя мире «немецкого имперского мышления». Это была фигура, стоявшая между консервативно-националистической и либерально-демократической группировками немецкой буржуазии. Его прошлая деятельность и нынешний пост президента БФФ привели к тому, что Отто Йон имел самые разнообразные связи со всеми секретными службами западного мира. Это были настоящие шпионские джунгли. Само собой разумеется, что Йон (по крайней мере, после своего назначения на пост президента БФФ) попал, в поле зрения советской разведки и вызвал ее интерес. Соответственно были приняты меры для получения о нем полного и точного представления. Причем не ускользнула и та прогрессивная роль, которую, несмотря на многие идейные колебания, играл Отто Йон с 1944 г. Несмотря на свою «левую» репутацию, Йон все время вращался в приемной Аденауэра и Глобке. Он в какой-то мере мог определить, насколько серьезным являлось стремление правящих кругов в Бонне к воссоединению Германии и как далеко отошел Аденауэр от идеи переговоров о заключении мирного договора. Разведывательная разработка учреждения Отто Йона была исключительно важной для меня, поскольку организация Гелена имела в обеих частях Германии агентов, продававших свою информацию многим «покупателям». Часто эта информация оказывалась сознательной дезинформацией или основывалась только на слухах. Сложно было разобраться в этой мешанине из просто агентов и агентов-двойников.

Все это мне следовало держать в поле зрения. Правда, о развитии событий можно было многое услышать и в Кёльне, и в Бонне, а в Пуллахе вообще тщательно собиралась вся информация об Отто Йоне и его ведомстве, так что здесь не всегда требовались мои особые усилия.

Торжественные заявления и воскресные проповеди Аденауэра относительно воссоединения Германии были чистым обманом. Вопреки всем словесным заверениям, Аденауэр заключил письменное соглашение с западными союзниками, что федеральное правительство в любом случае заблокирует воссоединение трех западных зон с восточной зоной, даже в том случае, если Советский Союз согласится на проведение свободных выборов под наблюдением ООН и взаимный допуск существования различных партий

В начале 50-х годов все эти факты не были, конечно, известны широкой публике. Пассивность Аденауэра при осуществлении «общегерманской программы немецкого объединения» западногерманская общественность объясняла так: «Архикатолик Аденауэр не хочет видеть в своем государстве восточных протестантов, так как в этом случае он и его католическая церковь не имели бы такого влияния». Все это знал и Отто Йон, которому становилось все яснее, что его представления о демократии и справедливости не имели в ФРГ никаких шансов на реализацию. Западноберлинский врач Вольфганг Вольгемут поддерживал с Йоном доверительные отношения. Но когда однажды Вольгемут сообщил, что Йон проявил готовность совершить поездку на Восток, сразу возник вопрос: а собственно, зачем? Сегодня мы знаем, что Вольгемут перестарался и просто давил в этом направлении на политически неустойчивого Йона.

20 июля 1954 г. Отто Йон, в весьма нетрезвом состоянии, появился на стоянке автомашин берлинского Шарите и пожелал установить контакт с советской стороной. Представитель советской стороны встретился с ним. Оценивая последовавший разговор с. человеческой точки зрения, пришли к выводу, что Йона нельзя отсылать обратно — это грозило ему серьезными последствиями. Но разговор с бывшим президентом БФФ оказался бессмысленным, он находился в слишком плохом состоянии. Отто Йон, больной и сломленный человек, попросил политического убежища.

Реакцией на бегство Йона оказалось то, что ему приписали все неудачи в действиях западногерманской контрразведки. Например, в так называемом деле «Вулкан», когда на основании сомнительных показаний перебежчика из Института политики и экономики в Восточном Берлине и по указанию вице-канцлера Блюхера были произведены массовые аресты среди западногерманских торговцев и против них недостаточно обоснованно возбудили дело по обвинению в шпионаже. С большим трудом тогда дело спустили на тормозах. И теперь Отто Йон стал в этой афере козлом отпущения.

Отто Йон во всех своих мотивировках перехода делал упор на антинациональную политику правительства Аденауэра. После одной пресс-конференции на эту тему 11 августа 1954 г. в ГДР с ним без всяких помех побеседовал Зефтон Дельмер, его бывший шеф. Дельмер тогда первым заявил после своего возвращения из Восточного Берлина, что Отто Йон не производит впечатления человека, на которого оказывается давление.

Другие западные журналисты сообщали то же самое. Вот, например, цитата из нью-йоркской «Геральд трибюн» от 12 августа 1954 г.: «Доктор Йон подчеркнул, что он оставил свой пост шефа западногерманской контрразведки и перешел к коммунистам, поскольку он уже давно был недоволен событиями в боннской республике». Я видел, что Отто Йон говорил так действительно из внутренних побуждений. Его забавляло, что о нем теперь говорили, что он якобы стал коммунистом или был им в прошлом. Когда ему однажды задали подобный вопрос, он от души рассмеялся.