Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Берия…

– Что делаешь?

– Иду садиться…

– Работать надо, – донеслось из трубки, и сразу же пошли гудки отбоя.

Прочтя это, я вспомнил рассказы о том, как Главный конструктор ракет Сергей Павлович Королев иногда увольнял подчиненных по три раза на дню! Идет сложная сборка, срывается график, и начальник цеха слышит от него: «До свидания! Ты уволен!..» Проходит пара часов, и тот же подчиненный слышит: «Я объявляю тебе выговор…»

И вот тут подчиненный ухмыляется:

– А не имеете права, Сергей Павлович!

– Как?! Я тебе не имею права! Строгий выговор!

– Не имеете… Вы же меня сегодня уволили…

И оба смеются.

У эмоциональных и перегруженных ответственностью людей подобные выплески чувств возможны и объяснимы. Это ведь не пасквили кропать за письменным столом, это – работа… Такая, когда уходишь в нее не по горло, а по уши… Причем по уши не только потому, что ею увлечен, а еще и потому, что ее так много, что она сама по себе захлестывает тебя выше горла! Но когда такое пишут о Королеве, то все умиляются: мол, вот даже как было! Но в действительности-то Сергей Палыч так никого и не уволил!

А Лаврентию Палычу в праве на перехлест в эмоциях отказывают… Ему нельзя, он – «монстр», он – «вурдалак…». А ведь и Лаврентий Палыч никого не посадил – за срывы в работе! Ни Музрукова, ни Малышева, ни Ванникова, ни Шахурина, ни начальника ГАУ Яковлева, ни авиаконструктора Яковлева и прочих, всю войну якобы боявшихся, что «посадит…».

Кто-то, правда, сидел – но не по вине Берии! Даже такой клеветник на Лаврентия Павловича, как бывший замнаркома вооружения Новиков (мы с ним вскоре познакомимся), вспоминал уже в годы «перестройки», что во время войны именно после того, как «мы оказались в сфере влияния органов безопасности, аресты заводских работников любого ранга практически прекратились».

А бывший нарком Малышев на «антибериевском» пленуме 1953 года невольно признался: «Мы думали, большое дело делает человек, горячится, наверное, так нужно… конечно, мы и с авторитетом считались, мы (здесь и ниже выделение мое. – С.К.) считали его непогрешимым, а иногда и побаивались…»

То есть не боялись , а иногда побаивались… Так что ж – на войне как на войне… Причем, заметим, не сам Берия считал себя непогрешимым, а его считали таковым отнюдь не восторженные мальчики, а опытные «капитаны» советской индустрии. Выходит, практически всегда его управленческие решения «били в точку», что и создавало члену ГКО Берии такую лестную репутацию.

К слову, о «посадках…». Даже два раза арестовывавшийся перед войной и посидевший в тюрьме бывший нарком вооружений Ванников, став начальником «атомного» Первого Главного управления, мог в эпоху решения Урановой проблемы, то есть тогда, когда немцы к Москве, как-никак, не рвались, перевести в лагерь для заключенных инженера Абрамзона, допустившего ошибки в ходе монтажных работ. И при этом «пошутить»: «Ты не Абрамзон, а Абрам в зоне». Хотя и со стороны Ванникова это была мера временная.

Однако Ванникова не честят «сатрапом», зато его тоже подают как «жертву» Берии. А Ванников уже в пятидесятые годы в частном разговоре в «Арзамасе-16» признавал, что в свое время «зарвался» и «сел» не без вины.

А ВОТ стиль Берии, описанный человеком, в своих мемуарах ни разу имени Берии не упомянувшим, но написавшим именно о нем…

В 1981 году Воениздат выпустил в свет мемуары начальника ГАУ военных лет, маршала артиллерии Яковлева «Об артиллерии и немного о себе». И вот что он пишет:

«Каждому из членов Государственного Комитета Обороны было поручено единолично отвечать: одному – за выполнение плана поставок по авиационной технике, другому – по танкам, третьему – по вооружению и боеприпасам…»

Забавно и одновременно грустно то, что Яковлев пишет, вообще-то, о едином в трех лицах (почти как Господь Бог) Берии. И вот что он пишет (без упоминания имени, естественно) о Берии «боеприпасном…»:

«При члене ГКО, отвечавшем за поставки вооружения и боеприпасов, в конце 1941 года были созданы группы из ответственных работников Госплана и Совнаркома во главе с П.И. Кирпичниковым (вооружение) и Н.А. Борисовым (боеприпасы). После этого процесс планирования пошел через эти группы, державшие постоянную связь с наркоматами и ГАУ».

Пусть читателя не смущают слова «работников Госплана», позволяющие предположить, что под членом ГКО, о котором пишет маршал Яковлев, он подразумевает председателя Госплана Вознесенского. Во-первых, именно Берия с самого начала отвечал в ГКО за вооружения и боеприпасы – он, как мы увидим позднее, за это потом и отмечен был. Во-вторых, Вознесенского ввели в состав ГКО лишь с февраля 1942 года, а Яковлев пишет о конце 1941 года. К тому же в 1981 году фамилия «Вознесенский» не была табу – в отличие от фамилии «Берия».

Нет, пишет маршал Яковлев о Берии… И в который раз приходится подчеркивать: вот он, стиль Берии – четко структурировать задачу, найти нужных людей, а после этого… Да что, собственно, «после этого»? Если люди подобраны верно, если на них можно полагаться, то после этого остается просто успешно работать.

Что и происходило.

А людей и на этот раз Берия нашел тех, что и требовалось. Вот как написал о П.И. Кирпичникове и Н.А. Борисове маршал Яковлев:

«Это были специалисты высокой квалификации, исключительно трудолюбивые люди. Они имели у себя тоже очень знающих инженеров, подчинялись непосредственно ГКО, обладавшему непререкаемой властью по отношению к наркоматам…

Не могу не сказать, что представителей этих групп подчас не очень-то жаловали некоторые ответственные работники наркоматов. И в первую очередь – за их жесткий контроль. Но уверен, что в душе и они были согласны с необходимостью такого бескомпромиссного планирования».

Увы, Берии в праве на такой же – жесткий – контроль историки и мемуаристы почему-то отказывают. У него такое отношение к делу объясняют не чувством высокой ответственности, а шкурными соображениями. И поэтому на воспоминаниях одного из заместителей наркома вооружений В.Н. Новикова (впоследствии заместителя Председателя Совета Министров СССР) мне придется остановиться особенно подробно… В известном читателю пасквильном сборнике «Берия: конец карьеры» 1991 года есть и воспоминания Новикова – «Шефство» Берии». И я уж прошу у читателя прощения за утяжеление текста, но многие пассажи Новикова мне придется комментировать сразу…

Начинает он с рассуждений о репрессиях, а далее пишет:

«…наш наркомат в начале войны подчинили НКВД или, вернее, как члену ГКО, Берии («Зубр» государственного управления Новиков не может не знать, что его наркомат никто никогда НКВД не подчинял, но НКВД – явно «для страху» – поминает. – С.К.). Следовательно, и отвечал он за нас перед Сталиным лично.