Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Теперь в панике и Хрущев. И он делает все, чтобы восстановить к себе доверие Сталина, вовсю заискивая и лебезя…

Игнатьев давно «ангажирован», и охрана Сталина подобрана им так, что Сталина можно быстро устранить. При этом паникующего Хрущева пока «втемную» подзуживает окружение из «пятой колонны».

Молотов и Микоян в опале, и Хрущев может рассчитывать на их – нет, не поддержку в устранении Сталина, упаси боже, но на поддержку после (ой, какое горе!) смерти товарища Сталина.

Февраль 1953 года – это подготовка устранения Сталина (имеются сведения, что на чердаке сталинской дачи находились чашечки с ртутью).

Вдохновители – «пятая колонна».

Покровитель – Хрущев.

Ответственный исполнитель – Игнатьев.

Непосредственные исполнители – сотрудники Управления охраны МГБ, руководимого…

Нет, кто им руководил, я сообщу все же несколько позже.

А события ускоряются… На понедельник 2 марта 1953 года – тут я полагаюсь на утверждение Юрия Мухина – Сталиным назначено заседание Президиума ЦК (а это 36 человек!) для рассмотрения вопроса об объединении МВД и МГБ в одно министерство с назначением министром Берии.

Если информация Ю. Мухина об именно такой повестке дня верна, то картина дальнейшего в принципе ясна: между 28 февраля и 2 марта 1953 года Сталина начали убивать. Это непреложно вытекает из вышеприведенной реконструкции ситуации.

Как конкретно он был устранен, я предоставляю расследовать другим. Существенно то, что он был устранен. И устранен потому, что утратил верное кадровое чутье и не конституировал как своего прямого преемника Берию – прямо на Пленуме ЦК 16 октября 1952 года настояв на его назначении Председателем Совета Министров СССР.

Назначение Берии председателем особой «Тройки» можно расценивать как начало прозрения Сталина. Но «пятая колонна» и Хрущев оказались проворнее.

ДА, ПОЖАЛУЙ, Сталин к началу 1953 года достиг, если пользоваться понятиями принципа Питера, о котором я еще скажу, уровня своей некомпетентности. За свою жизнь он совершил две крупнейшие ошибки, каждая из которых стоила России и человечеству золотого века.

Первой была недооценка перспектив и возможности стратегического партнерства с Германией против англосаксов после заключения Пакта 1939 года.

Второй же стала недооценка возможностей и потенциала Лаврентия Берии как единственного адекватного требованиям эпохи своего преемника.

Сталин был старше Берии ровно на двадцать лет. Он формировался как профессиональный революционер-марксист, движимый лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и вместе с Лениным веривший в европейскую и мировую революцию. Из всех вождей революции – как самый трезвый из них – он раньше других понял, что России вряд ли приходится рассчитывать на «братьев по классу» в развитых странах. Но понял он и то, что Россия вполне самодостаточна, чтобы вырасти в могучую державу, в которой нет места частной собственности и шкурным интересам и в которой свободное развитие каждого станет условием развития общества.

И вот она, пройдя испытание войной, стала такой державой.

И Сталин…

Ну, сложно сказать, что сыграло роковую роль – постепенное ли старение, нагрузки ли войны, привычка ли трех десятилетий брать все на себя и быть, в конечном счете, последней инстанцией (недаром же в аппарате привилось это иносказание в отношении его – «Инстанция»), ослабление защитной реакции на славословие…

Но можно с уверенностью сказать, что Сталин, как всеобъемлющий глава государства, свой ресурс к концу 1952 года исчерпал, а Берия, напротив, накопил такой жизненный и управленческий государственный опыт, что полностью мог использовать его, лишь оказавшись во главе государства.

Берия, хотя и пришел в революцию юношей, но почти стразу из революционера и подпольщика превратился в государственного управленца, в организатора. Идеи мировой революции его не увлекали. Зато идея активной перестройки жизни в России на коллективистских началах увлекла на всю жизнь.

Он в ходе служебного роста получал все большие управленческие возможности и теперь был готов уже и к руководству Россией социалистических (подчеркиваю это!) «технократов». Построение коммунизма было для него не идеалом, не лозунгом, а конкретной, сложной, но решаемой, задачей.

Сталин с середины 30-х годов стремился поменять местами роль партии и Советов. И вот в 1952 году наступил для этого вполне благоприятный момент… В руководство введено немало молодых кадров, началась переориентация задач партии с хозяйственного управления на идейное, что было видно уже из сопоставления Устава ВКП(б), принятого XVIII съездом в марте 1939 года, и Устава КПСС, принятого XIX съездом.

Устав 1939 года:

«Партия является руководящим ядром всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных, и обеспечивает успешное построение коммунистического общества».

Устав 1952 года:

«Ныне главные задачи Коммунистической партии Советского Союза состоят в том, чтобы построить коммунистическое общество… непрерывно повышать материальный и культурный уровень общества, воспитывать членов общества…»

Причем если раньше Политбюро ЦК было призвано организовывать «политическую работу», а Комиссия партийного контроля контролировала «исполнение решений партии и ЦК… партийными организациями и советско-хозяйственными органами», то теперь Президиум ЦК должен был организовывать текущую работу ЦК, а Комиссии партийного контроля при ЦК придавались функции контроля чисто внутрипартийных дел.

И если бы сразу после XIX съезда Сталин, оставив за собой пост Генерального секретаря КПСС, передал свои полномочия Председателя Совета Министров СССР Берии, то этим он сохранил бы себе и жизнь, и нерушимую посмертную славу.

Наиболее ярко, на мой взгляд, впервые возникшая некомпетентность Сталина проявилась в ряде тех «грандиозных» строительных проектов, на отмене которых Берия стал настаивать сразу после смерти Сталина. Я о них еще скажу.

Увы, Сталин не решился отдать будущее страны в руки Берии, а это означало, что после смерти Сталина неизбежно возникнет вопрос о преемнике, о лидере. И от того, кто им станет – член партии Сталина или член партии партократов, зависела дальнейшая судьба огромной страны.

Да и – мира.

ТАК к концу 1952 и началу 1953 годов у страны наметилось два принципиально разных пути. Один путь вел к неизбежной деградации страны, второй – к не менее неизбежному ее расцвету.

Символом одного был Функционер – недалекий, невежественный, амбициозный, не только не способный, но и не стремящийся оптимизировать общественное бытие страны, лично ленивый и некомпетентный и поэтому порождающий лень и некомпетентность как рядом с собой, так и на более низких уровнях власти.